Лед в ее волосах

Люди, в прямом смысле не знакомые с макдональдсовской кухней, особенно не обращают внимание на то, по какой технологии подготовлена к употреблению начинка гамбургеров. Между тем, существует аж три способа – поджарка на ленточном гриле, в кипящем масле или приготовление на пару. Зоны готовки находятся на некотором отдалении друг от друга. И если на гриль новых сотрудников ставят в первый же день, потому что шансов получить увечье там очень мало, то на масло встают только опытные парни и девчонки. Потому что там надо быть реально очень аккуратным. Одно неловкое движение — и в лучшем случае ожог до пузыря, а в худшем кожу с руки можно будет снимать, как перчатку.

Вторую часть карьеры в «Маке» я в основном провел на «масле». Мне там нравилось: работаешь один, никакой суеты, никаких гигантских заказов из серии «аааа, подать срочно шестьдесят чизбургеров и тридцать бигмаков!!!». А вероятность обжечься, если не суетиться, минимальная. Мне ни разу не удалось.
Иерусалимскому «Макдональдсу» всегда было далековато по загрузке до своих собратьев в Бибирево или Химках. Даже когда он был единственным в столице, там всегда имелись сидячие места. Когда вокруг продают роскошную шаварму, кому охота жрать бигмак? И только вечером пятницы и всю субботу в Маке было тесно. Это сейчас Иерусалим малость расслабился, и там нет никаких проблем прилично поесть в шабат. А еще 10 лет назад с началом захода солнца в пятницу жизнь останавливалась. Закрывались все магазины, рестораны и шаварменные. Что-то перехватить можно было только в Старом городе, но желающих связываться с арабскими братьями было немного. Особенно в разгар т.н. интифады. А единственный иерусалимский «Макдональдс» был не кошерным и работал в шабат. Так что туда тянулись веселые толпы туристов и местных, создавая впечатляющие очереди.

В одну из апрельских пятниц 2000-го я стоял на своем привычном месте и ловко жарил котлеты для «макчикенов», а также пирожки (их делают по соседству, но, разумеется, в разных емкостях). Весь зал представлял собой огромную очередь. Она издавала повизгивающий гул, в котором вдруг стал отчетливо выделяться один диалог. Или, точнее сказать, монолог.

— Ну что ты стоишь, как баран? Я говорила тебе, что надо встать слева, а ты выбрал самый длинный хвост! Я очень хочу есть! Ты обещал мне романтический ужин, а вместо этого таскал по Старому городу, разглядывая дурацкие старые камни. Теперь все нормальные места закрыты, и даже в сраном «Макдональдсе» ты снова тормозишь. Юваль, что с тобой?

Я выглянул из-за аппарата с коктейлями и мороженым. В середине толпы стояла пара. Он — обычный местный парень лет семнадцати. Одет, как все аборигены, в потрепанную жизнью футболку, темные волосы зачесаны назад и блестят. Она, судя по всему, ровесница, но расфуфыренная донельзя. Точнее, как расфуфыренная? В тогдашнем Израиле одевались совсем просто, и эта самая расфуфыренность означала укладку, грубоватый, но БОГАТЫЙ макияж и длинные ногти, покрытые черным лаком. Руку я видел очень хорошо, потому что девушка размахивала ей, как Троцкий на митинге перед красноармейцами. Между тем, толпа стихала, прислушиваясь, и голос барышни был слышен все отчетливее.

— Юваль, ты меня вообще слышишь? Я с тобой говорю Ю-ВАЛЬ! Тебе должно быть стыдно, что я недовольна. Ты понимаешь, что если бы я пошла сегодня с кем-то другим, все было бы совсем иначе! Но я выбрала тебя, и ты должен этому радоваться!

Молчавший Юваль поинтересовался:

— Ты будешь бигмак или чизбургер?

— Какой бигмак? Какой чизбургер? Ты с ума сошел? Ты разве не знаешь, что я не ем мясо после шести? Я говорила тебе об этом сто раз! Ты что, не можешь запомнить такую мелочь? Ты вообще меня слышишь? Тебе интересно, хорошо мне или не хорошо? Когда я встречалась с Ором, он угадывал каждое мое желание!

— Пожалуйста, говори потише.

— Почему потише? Я весь вечер молчала, и что? Мы в сраном «Макдональдсе», я голодная, и мы будем стоять в очереди еще не знаю сколько времени! Нет, я буду говорить громко, и пусть мне будет стыдно от того, с каким недоумком я провожу шабат! Тебе-то стыдно не будет, тебе на меня наплевать! Тебе на все наплевать.

Толпа затихла. Все, затаив дыхание, ждали развития сюжета, и только кассиры продолжали свою скороговорку: «Обед или только гамбургер? Увеличить колу и картошку за шекель? Что будете пить? Со льдом или без льда?». Подошла очередь и наших героев.

Юваль заказал «рояль», «веджи» (гамбургер с фалафелем вместо мяса), две картошки и две колы. Услышав о последней, девушка снова взвилась:

— Юваль, ты решил напоить меня колой? Ну ты совсем больной. Я не пью колу. Я НЕ ПЬЮ КОЛУ. Никогда. Я ненавижу колу. И я ненавижу тебя, потому что ты зануда, которому на меня наплевать. И друзья твои такие же зануды. И если ты надеешься, что после этого жалкого подобия ужина у нас есть еще какое-то будущее, ты еще глупее, чем мне казалось утром.

Кассирша с нежным арабским именем Тукфи, внимательно слушающая беседу, спросила у Юваля:

— Будете увеличивать за шекель?

Красный от сложной гаммы чувств Юваль молча кивнул.

— Что будете пить?

— Колу.

— Со льдом?

— Да.

У девушки началась самая настоящая истерика.

— ЮВАЛЬ! КАКАЯ КОЛА? ЗАЧЕМ ТЫ БЕРЕШЬ КОЛУ? КТО ЕЕ БУДЕТ ПИТЬ? ТЫ МЕНЯ НЕ СЛЫШИШЬ? НЕМЕДЛЕННО ВОЗЬМИ МНЕ АПЕЛЬСИНОВЫЙ СОК!!!

Заказ собирался дольше обычного, потому что «веджи» не готовится впрок. Фалафель жарится в кипящем масле и, соответственно, изготовление гамбургера для стервозины досталось мне. Первый и последний раз у меня был острый соблазн плюнуть в булку. Сдержался, конечно. Булки-то не виноваты. Девушка, навсегда оставшаяся для меня безымянной, между тем продолжала визжать. Она костерила Юваля, а тот молча стоял и ждал.

Наконец, все было собрано. Последними на поднос поставили два стакана с колой. По объему они больше напоминали маленькие ведерки.

Парень мрачно снял крышечку с одной из емкостей и отхлебнул из нее.

— ЮВАЛЬ, ДА ЧТО Ж ТАКОЕ? ПОЧЕМУ ТЫ СТОИШЬ И ПЬЕШЬ ТУТ? НЕМЕДЛЕННО ПОЙДЕМ СЯДЕМ! ТЫ ВИДИШЬ, ЧТО СОВСЕМ НЕТ СВОБОДНЫХ МЕСТ. НАЙДИ СТОЛИК! Я ПОНИМАЮ, ЧТО ТЫ ЕШЬ СТОЯ, КАК БАРАН! НО Я ЧЕЛОВЕК!!!

Парень поморщился, поднял стакан повыше и… вылил его содержимое на голову юной мегере. Он лил аккуратно, чтобы не забрызгать окружающих, но при этом довольно быстро. В наступившей тишине, казалось, было слышно даже шипение газировки. А потом, соскользнув по волосам, по полу застучали кубики льда.

А потом тишину прорезал визг девушки. Толпа заворчала. Люди стали говорить, что, мол, нельзя так, это же девушка, и вообще. Парень взял с подноса салфетки, сунул их в руки уже примолкшей девушке, продрался через толпу и исчез.

Дальше все было довольно скучно. Девушка долго промывала волосы в раковине туалета на первом этаже и сушила их феном для рук. Белая блузка с блестками была безнадежно испорчена, и домой она ушла в форменной рубашке сотрудника «Макдональдса», выделенной из наших запасов.

Один из коллег потом говорил, что встречал эту пару на улице. Думаю, он обознался. По всем признакам, барышня обладала слишком высоким ЧСВ и узким лобиком, чтобы один холодный душ мог все исправить. Да и разные они были совсем, как ни обливайся колой.

Но все же такие вещи не забываются. И я уверен, что ее следующие партнеры встретили куда более тактичного собеседника.

Случались в иерусалимском Макдональдсе и более серьезные озарения глубоко религиозного характера. Но о них я расскажу в следующий раз. Если, конечно, вам в достаточной мере понравится этот пост.