Со священником о гаджетах: иерей Антоний Закурдаев просто и откровенно о соблазнах цифрового мира для детей и взрослых

Место вере есть всегда. Даже в шебутном и насквозь цифровом 21-м веке. Новые технологии, как это ни странно звучит, скорее добавляют вопросов, чем ответов. Иерей Антоний – не самый обычный священник. У него серьезное техническое образование, и он сам неравнодушен к цифровым устройствам. Мы поговорили с ним о многих духовных вещах, которые волнуют современного читателя, иногда очень далекого от церкви.

Отец Антоний, в таких ответственных вещах, о которых мы сегодня будем говорить, мелочей не бывает. И первый вопрос тому яркое свидетельство. Мой коллега, нередко выполняющий обязанности дьяка на богослужениях в своем храме, спрашивает – можно ли читать священные тексты с электронных устройств? То есть смартфонов, планшетов и так далее.

— Четкой и ограниченной позиции Церкви на этот счет нет. Но есть внутреннее мнение клириков, которое обычно звучит следующим образом. Все эти устройства – новые, а значительная часть прихожан преклонного возраста, и новшества ими воспринимаются довольно тяжело. Поэтому дабы не смущать людей, лучше пользоваться текстами, напечатанными на бумаге. Но если, например, священник стоит в алтаре и не видно, с какого носителя он читает текст, ничего предосудительного в планшете или смартфоне нет. Не буду скрывать, во время больших служб, где в течение длительного времени необходимо совершать строгий набор действий, мы открываем на планшете подробное описание службы, и он лежит где-то на аналое, никого не смущая. Но в храм мы с планшетом, конечно, не выходим.

Поэтому ответ: да, можно, если это не смущает прихожан. У меня был случай, когда приехал освящать мед, но во взятом с собой требнике не было соответствующего чина. Я спросил у пчеловода – не против, если прочитаю с телефона? Он согласился. Все же слова молитвы важнее того, с чего именно они читаются.

Многих волнует вопрос – можно ли исповедаться через электронное устройство? По голосовой связи, через мессенджер, приложение. Видимо, это в первую очередь волнует москвичей, которым зачастую трудно найти время для личного посещения храма.

— Короткий ответ – никаким образом. Во-первых, для совершения таинства нужен прямой контакт человека с человеком. Во-вторых, через гаджет я не наложу на исповедующегося епитрахиль, а без этого исповедь невозможна. Московская жизнь, конечно, сильно ограничивает личное время, однако надо находить в себе силы и идти в храм.

Как проявляет себя вечный враг дьявол в цифровую эпоху? Видите ли вы какие-то новые особенные искушения от цифры?

— Никаких новых искушений от цифры нет. Мы же понимаем, что это нули и единицы, никаких проблем в них прятаться не может. Во все вкладываются действия человека, а через него уже может действовать и дьявол. Вспомните те же группы смерти в социальных сетях – это как раз прямое действие цифры. Электронный век, все доступность, возможность непосредственного контакта с человеком – и вот «результат». Устройство может послужить и благой, и злой цели. Так, боюсь, было всегда.

В то же время цифровые технологии создают реальные трудности, способные вызвать у человека чувство отчаяния и греховные действия. Например, мы все переходим на электронные платежи. Но обладатель электронных денег фактически лишен свободы. Мало того, что его траты находятся под постоянным контролем, так еще он может быть в любой момент лишен возможности их совершать. Технический сбой ли, сомнительная для сотрудника банка операция – и человек фактически остается ни с чем.

Поэтому сама цифра, повторюсь, искушений не содержит, но человек, искушаемый дьяволом, может через нее создавать большие проблемы.

Что вы можете сказать о влиянии цифровых технологий на изменение коммуникаций между людьми? Хорошо ли, что мы постоянно на связи, что можем в любой момент связаться с кем угодно, и точно так же кто угодно может достучаться до нас в не самые подходящие моменты?

— Да, технологии действительно отвлекают нас от жизни. Гаджеты сжигают много времени и становятся привычкой. Например, я не раз наблюдал, как человек стоит в храме с выключенным смартфоном, и начинает от этого раздражаться и дергаться. Многопопечительность, которая вызывается тем, что у нас много электронных связей, негативно сказывается на человеке. Вспомните, к чему это может привести нестойких людей. Недавно была история, как у школьника из друзей удалилось сразу много одноклассников, и его это так расстроило, что он наложил на себя руки. Человек начинает придавать значение абсолютно незначимым вещам – количеству френдов, лайкам, «классам» и так далее. Значение большее, чем своей собственной жизни.

Конечно, в большей степени это затрагивает молодежь и детей, а не взрослых людей. Но отмахиваться от подобных явлений невозможно. Я бы запретил детям пользоваться гаджетами до того момента, пока они не начнут отличать действительно важное от цифровой шелухи. Пока реальная жизнь не будет им важнее игрового информационного поля и соцсетей. Ведь, находясь с неразвитым разумом в цифровой среде, ты можешь поддаться другому греху – гордости. «У меня лайков и френдов больше, значит я лучше тебя».

Вы ведь не будете давать малышу спички, верно? А смартфон многие дают, хотя «обжечься» об него можно весьма основательно. Гаджет должен помогать в решении задач реальной жизни, а не заменять ее.

Мой читатель задает очень серьезный вопрос. Можно ли считать, что люди поклоняются гаджетам как богам, наклоняя голову и смотря в телефон? «И услышали, что Господь посетил сынов Израилевых и увидел страдание их, и преклонились они и поклонились (склонили голову)» (Исход 4: 31)

— Зависит от человека. Если он возводит гаджет в ранг божества и жить без него не может, это плохо. Если же смартфон просто средство коммуникаций, я тут проблемы не вижу.

Давайте посмотрим на икону. На ней есть видимое изображение, есть краски, есть доска и есть, наконец, киот. Но мы возносим поклонение не к доске и не к краскам, а к первообразу. К тому человеку, чей образ на иконе. Или, если речь идет о Троице, то к самой Троице.

Чему мы можем поклоняться в гаджете? Ну не железу же.

Я позволю себе выразить сомнение. Далеко не у каждого человека есть достаточный… уровень абстракции мышления, чтобы, глядя на икону, представлять ее прообраз.

— Совершенно верно. При молитвенном освящении иконы священник говорит: «Господи, сотвори поклонение перед образом сим не образу сему, а первообразу изображенному на нем святого».

Конечно, над гаджетом такие молитвы никто не читает. И абсолютно реальны случаи, когда гаджет становится суррогатом иконы. Вы, возможно, видели в интернете ролики – как реагируют люди, особенно молодые, когда у них что-то случается с любимой игрушкой. Это выглядит очень своеобразно, согласитесь. И это следствие сотворения себе кумира. А если для вас это просто телефон, то и ничего страшного.

У вас техническое образование, и не простое, а полученное в Ульяновском государственном техническом университете, очень уважаемом учебном заведении. Как вам удается совмещать православный принцип «главное верить» с научным «главное узнать»?

— Честно говоря, не вижу никакого противоречия. Верить – это верить в Бога. А узнать – это понять строение мира, природу вещей. Напомню, что в дореволюционной России абсолютное большинство ученых были верующими людьми, что не мешало их научной работе. Наука и религия не были противоречием друг другу. Наука не пытается опровергнуть, что Бог сотворил небо и землю, но пытается понять – как именно это произошло.

Если перед наукой встает вопрос «кто сотворил», то до сих пор не удалось опровергнуть утверждения религии. Теория Дарвина, созданная, к слову, не им самим, а его учениками, не находит подтверждений. А сам Дарвин говорил, что его гипотеза (именно гипотеза, не теория) без подтверждений не имеет смысла. Многие ученые-ядерщики сегодня подтверждают, что теория большого взрыва вполне согласуется с Шестодневом. Ведь Библия не говорит о световых днях. Речь идет о периодах. И ученые разделили эти «дни» по эпохам, обнаружив удивительные совпадения. Или не удивительные – тут уж с какой стороны посмотреть.

Поэтому лично я никакой дисгармонии не вижу.

Как вы относитесь к искусственному интеллекту, если заглянуть немного в будущее? Создание-то бездушное, но выдавать себя может вполне за одухотворенное.

— Вопрос этот очень сложный. Думаю, что к тому моменту, когда искусственный разум действительно станет походить на что-то одушевленное, соберутся богословы и примут решение. Сейчас судить об этом не рискну, просто потому, что это очень серьезный богословский спор.

Давайте тогда немного упростим. Есть известный проект «Батюшка-онлайн», когда в соцсети можно задать вопрос священнику. Я заметил, что значительная часть вопросов повторяется. Так может быть использовать чат-бота? Пусть он отвечает на типовые вопросы, используя базу знаний, а у батюшки появится больше времени на действительно сложные.

— Честно говоря, я не очень большой сторонник ответов в соцсетях. Мне бы хотелось перевести их в личное общение со священником. Во-первых, в группах или чатах ты не знаешь – с кем общаешься. Возрастная категория, духовный возраст, даже пол – это загадка. Во-вторых, создавая такое переходное состояние, как группа в соцсети, мы отдаляем людей от церкви. Вот, например, вы пошли в храм поговорить со священником. Пришли немного пораньше, застали службу. Пока ждали, посмотрели на иконы, пусть они для вас и просто изображения. Пока вы в храме, вашего сердца может коснуться рука Божия, и возникнут другие вопросы. Более важные, чем изначальный.

А когда сидишь и спрашиваешь на экране компьютера… Ну, написал что-то, прочитал ответ. Не понравилось, пошел еще куда-нибудь написал… Это дает возможность для так называемого духовного блуда. Когда человек начинает бродить от одного священника к другому, ища то что они уже для себя решили а не то что им говорят. Почти на все вопросы есть ответы. Например, есть учебник Закона Божия для дореволюционных гимназий – прекрасно написанная книга. Там есть ответы на абсолютное большинство вопросов, задаваемых в соцсетях. Триста страниц очень полезного чтения.

А когда мы создаем такие, по сути, преграды, сами же и отдаляем людей от храма.

Бота точно не надо создавать. Любое общение должно быть личным. Иначе просто не подберешь правильных слов, чтобы тебя услышали и поняли. Чтобы твой ответ помог.

Но ведь есть и другая сторона. Прийти в храм, особенно в первый раз – это определенное преодоление себя. От хорошей жизни туда в зрелом ходят редко, а довериться незнакомому человеку трудно. Общение в соцсети позволяет пусть заочно, но познакомиться со священником. «Примерить» его слова на себя. Это тоже важно.

— Это проблема современного человека. Каждый священник нужен для определенной группы людей. Господь его поставил для нее. И они, приходя к нему, получат то, что им нужно. Сама личность священника при этом не важна.

Господь уча в храме говорил : «Делайте, что они вам говорят, но не делайте, как они делают». Когда человек приходит к священнику, он иногда волей-неволей говорит не от себя, а от Святого Духа. Я понимаю, что тут со мной можно спорить, убеждать… Но иногда задают тебе на исповеди вопрос, ты отвечаешь, и потом уже понимаешь, что сам не знал вещей, которые сказал.

Священник – не проводник, не посредник. Он помощник вам на пути к Богу. Но идете вы сами, делая свои собственные шаги. Знаете, как в программах есть кнопка «Помощь». Вы ее нажали, прочитали инструкцию и делаете, как написано – но сами. При этом и текст может быть не очень, как и священник иногда может находиться на нижних ступенях лестницы к Богу. Но они все же помогают.

Кстати, а фотографировать в храме можно?

На этот вопрос нельзя ответить однозначно. Обычно ни один священник не бывает против фотографии в храме, но есть пара «но». Лучше сначала подойти к батюшке и спросить – можно ли? Он обязательно уточнит цель фотографирования и попросит снимать без вспышки. Старинные иконы плохо реагируют на яркий свет, это заметно при изучении под микроскопом. Конкретно от вашей вспышки ничего не случится, но, с учетом потока людей в уважаемых московских храмах, воздействие весьма сильное.

О съемке на венчании и крестинах и говорить нечего – снимай, конечно.

А вот зажигательные селфи на фоне икон – это просто идиотизм какой-то. Лучше их не делать.

Вопрос от моего старшего товарища. Как вы, человек современный и не старый, относитесь к экуменизму? Уточню для читателя – речь идет о движении по объединению всех христианских конфессий в одну.

— Я категорически против экуменизма. Когда мы начнем перемешиваться с католиками и протестантами, мы возьмем у них не только хорошее, но и плохое. А плохого там хватает. Взять хотя бы женское священство, одобрение гомосексуальных браков и вообще толерантное отношение к гомосексуализму. В православной церкви это неприемлемо. И большинство людей в России этого тоже не принимает. В католической церкви есть примат папы, который для нас не очень подходит.

Конечно, есть хорошее. Например, протестанты хорошо знают Библию. И не только основной текст, но и различные толкования.

Объединяться здорово, спору нет. Но конфессии сформировались неспроста. И любая глобализация ведет к очень серьезным проблемам. Народ-то усреднить не получится.

Никто не мешает нам перенимать лучшие качества соседей, например, лучше изучать Библию и толкования. Но это мы можем делать и без объединения. Просто порой не хотим…

Как бы развивалось христианство, если бы в свое время имелись эффективные средства связи – соцсети и мессенджеры? Ведь могло и не быть крестовых походов: вместо борьбы с ересью можно было просто забанить распространителя и успокоиться.

Крестовые походы – ряд военных походов католических стран Западной Европы против мусульман на Ближнем Востоке в период с конца XI века по конец XIII века. Целью крестовых походов было освобождение христианских святынь и города Иерусалима – так говорила церковь, тогда как сама имела иную цель – нажить богатства и расширить сферу своего влияния

Поэтому тут мессенджеры бы определенно не помогли. Борьба с ересями идет до сих пор по мере того, как возникают оные. Раньше ересь осуждалась Вселенским Собором, который издавал догматы. Сейчас это делается посредством циркуляров патриарха или архиереев. Возможно, если бы раньше была подобная скорость обмена информацией, весь мир был бы православным. Но мы этого никогда не узнаем. Конечно, хорошо, что сейчас есть такие средства для проповеди. Но, с другой стороны, возьмите народы Крайнего Севера – якутов, эвенков. Попробуйте им что-нибудь проповедовать через мессенджеры! Они вообще не знают – что такое интернет. Радио есть – и то хорошо.

Есть мнение, что интернет с его быстрым и безграничным доступом к любой информации, а также к непристойностям, ведет к разрушению нравственности подрастающего поколения и вообще – института семьи. Какие ограничения вы считаете уместными в данной ситуации?

Лично я за введение интернет-цензуры и возрастных ограничений. Но, в то же время, если РПЦ выступит инициатором введения цензуры с христианской точки зрения, можно только представить – какова будет реакция общества. И не перечеркнет ли она все положительное в таком подходе.

Да, самостоятельное «просвещение» в интернете ведет к не очень хорошим вещам. Раннее вступление в половые связи, ранние аборты, разбитые судьбы, брошенные дети. Больно видеть, когда приходит двадцатилетняя девушка, а у нее уже ребенку пять лет.

Цензура должна быть в первую очередь у человека в голове. Родители должны следить за тем, что делают в Сети их дети, и сами не подавать дурной пример. Ждать, что придет кто-то и всех защитит от скверны – неправильно.

А вот в школах хорошо бы отбирать у детей гаджеты на время занятий. Пришел, отправил сообщение родителям и положил смартфон в какой-нибудь сейф. Даже взрослому трудно не посматривать в телефон, а что говорить о ребенке? Если во время урока математики ему котик из игры пишет «покорми меня», понятно же – что он выберет.

Почти шуточный вопрос, но это действительно волнует читателей: можно ли банить священника в соцсети?

— Да, конечно. Мы еще раз возвращаемся к тому, что священники – просто люди. Да, у них есть определенная духовная власть. Но в обычной жизни они обычные же люди. Не хочешь с ним общаться – бань.

Автор благодарит В.В. Шишкина за помощь в организации беседы