Как нам вернуться домой

Долго ничего не писал — голова была занята совершенно другими вещами, писать о которых не хочется, да и не нужно. Из-за этой занятости последние дни в Израиле прошли как-то странно. То есть физически я был там, а мысленно… Скажем так, не всегда. Хорошо, что в непростых ситуациях ты встречаешь друзей и получаешь поддержку там, где и не ждал.

Из Иерусалима ближе к концу субботы я перебрался в Тель-Авив, и, кажется, впервые так остро ощутил разницу. В Иерусалиме во всем чувствуется удивительная строгость и наполненность. Трудно описать эту наполненность словами. Просто все, что ты видишь, появилось не просто так. Или обрело смысл за столетия. Иногда даже тысячелетия. От этой «непростоты» иногда становится тяжеловато. Многих Город буквально сводит с ума своей безумной энергетикой. Но если ты доверяешь ему и не пытаешься действовать вопреки, все будет хорошо. Или, как минимум, интересно.

А Тель-Авив — легкий, гораздо более свободный от условностей, изрядно потрепанный. Здесь, конечно, своя прелесть. Но мне все же ближе Иерусалим, и ничего с этим не поделаешь.

Было время походить по музеям. Начал с музея ЭЦЕЛя. Для тех, кто не очень знаком с историей Израиля, уточню, что ЭЦЕЛь — подпольная организация, действовавшая до основания государства и занимавшаяся борьбой с англичанами и арабами. После создания государства бойцы ЭЦЕЛь вошли в состав Армии обороны Израиля.

Но я не совсем про историю сейчас.

Музей маленький, народу в будний день нет. Охранник вызвал откуда-то из недр музея дедушку. Чтобы продать мне билет. Дедушка уже сильно в годах, слышит плохо. Но билет мне продал, выдал брошюрки, показал — откуда начинать смотреть. Я еще потом к нему подходил, спрашивал — можно ли фотографировать. Конечно, говорит, можно.

И только вечером, изучая детали одной из историй, рассказываемых в музее, наткнулся вот на это видео. И понял, насколько непростым и в то же время простым оказался дедушка.

Ехал в тель-авивском автобусе. Вечер, народу мало. Водитель поздно заметил человека на остановке и остановился метрах в пяти от нее. Тот степенно дошел до первой двери и спрашивает:

— Слушай, ты уверен, что ты водитель?
— Да, я водитель.
— А по-моему, ты говно!

Водитель смотрит на пассажира с живым интересом.

— Нет, я водитель, а говном был твой уважаемый папа.
— Знаешь, я тут присмотрелся. Ты не говно. Ты задница!
— Я видел задницу твоей сестры, и я на нее совершенно не похож!
— Ты что, драки хочешь? Сейчас будет тебе драка!
— Если думаешь, что разевать рот — это драка, то давай, подходи поближе! Я тебе его заткну.

Водитель останавливает автобус посреди дороги и встает. Машины с двух сторон объезжают препятствие с диким бибиканием. Пассажир с удовлетворением смотрит на собеседника и замолкает. Автобус едет дальше.

Обоим собеседникам, судя по виду, хорошо за 70. Так выпьем же, чтобы и наши отцы сохраняли такую бодрость духа в солидном возрасте.

В беседах с нашими людьми, живущими в Израиле, часто возникала тема отсутствия демократии в России. Дескать, и власть у вас не меняется, и вообще. Лично мне кажется, что такой свободы у широких масс, как сейчас, в России вообще никогда не было. Но понимание свободы и демократии у каждого разное, это факт. Вежливо отвечал, что народ Владимира Владимировича действительно любит, и выбирает вполне искренне. Другой вопрос, что за 18 лет равнозначной альтернативы почему-то не появилось. Не говоря уж о ком-то лучше. И вот тут поди пойми — то ли земля не родит, то ли подстригают.

Один из собеседников покивал, а потом задумался. Говорит — надо же, ну прямо как у нас. Политиков вроде полно, а кроме как за Биби голосовать и не за кого совершенно.

Купил домой поднос с очень вкусным арабским пирожным (пирогом?) кнафе, причем в той же лавке, где делал это несколько лет подряд. Дома оказалось, что кнафе совершенно непропеченый и потому несъедобный. Пришлось выкинуть. Оказывается, не только у нас качество продуктов портится со временем. Придется в следующий раз искать новое место для покупок такого рода.

В этот раз туда и обратно летел не Аэрофлотом, а El Al. Забавно, но школа пилотирования у El Al реально другая. Пилоты в El Al все из бывших боевых летчиков, и, видимо, им привычнее менять положение самолета в пространстве более резко. Но есть в этой военной четкости что-то правильное.

— У вас очень большая бутылка в пакете, — меланхолично заметила таможенница, просвечивающая багаж прибывших из Израиля.
— Еще бы, надо же залить горе, что улетели из такой замечательной страны, — не без надрыва ответила пассажирка.
— Да, надо, надо, — мечтательно сказала таможенница.