Утренний разговор

Барак Хусейнович проснулся, и, не открывая глаз, лежал в полутемной спальне. Не прошло и пары минут, как раздалось заунывное хоровое пение «Союз нерушимый республик свободных…». Чуть поморщившись, Обама достал из-под подушки мобильник.

— Владимир, если ты по поводу этого сумасшедшего турка…
— Хрен с ним, с турком, Барак. Он разозлил Беню, а злого Беню в соседях даже турку не пожелаешь. Нет, у меня дело поважнее. Скажи, вы не могли бы ввести против России еще какие-нибудь санкции позабористее?
— Как еще? Мы же вроде старые отменять собрались…
— Нет, нет, не вздумайте. Старые пусть будут. И новые нужны. Самые суровые.
— А что ты еще натворил?
— Пока ничего, но когда это тебя останавливало?

Барак Хусейнович потер лоб.

— Владимир, я уже давно не очень понимаю ход твоих мыслей. Особенно после того, как последний состав отдела аналитики по России разом прыгнул с крыши небоскреба, и еще для надежности в полете застрелился. Можешь объяснить — зачем тебе это?
— Понимаешь, Барак… У меня же тут тотальная слежка, агенты КГБ повсюду, массовые расстрелы…
— Ой, да не гони.
— Ладно, не буду. Короче, положили на стол аналитику по продовольственному рынку. Решил посмотреть, что там с импортозамещением. И уже три часа хочу кого-нибудь придушить. Ждал, пока ты проснешься…
— А что случилось-то?
— Да что случилось… Ну ты же слышал, что у нас курс доллара немножко изменился?
— Да, экономика в клочья, все дела. И что?
— Ну вроде как дорого должно стать за бугром еду покупать? Все так думали, по крайней мере. Начал читать — ага, молодцы, курятинку перестали в Штатах покупать…
— Сука…
— От суки слышу. Так вот. Смотрю — что там с остальным. Не, погоди, ща я грушу побью немного, чтобы успокоиться.

В трубке раздались глухие удары. Бараку Хусейновичу даже послышался короткий всхлип. Потом шорох, словно проволокли тело.

— Барак, ты еще здесь? В общем, читаю отчет. Ну ладно картошку продолжают из Египта возить. Вроде межсезонье, пусть возят. Ладно морковка почти вся израильская в Москве. Надо Беню поддержать. Но твою ж мать. Половина петрушки и укропа в супермаркетах тоже из Израиля.
— Постой, Владимир, я не понимаю. Ты намекаешь, что в супермаркетах России продают президента Украины и простых украинцев?
— Барак, хватит подкалывать, а? Все ты прекрасно понял. Травка это обычная. В салат кладут. Ее на подоконнике любом можно растить в промышленных количествах. А если теплицу построить… Так нет же, таскают из Израиля. За три тысячи километров! Ну вот что с этой страной делать, а? Как ее работать заставить?

Голос Владимира Владимировича стал просительным.

— Барак, тебе уже все равно. Давай придумаем еще какой-нибудь боинг-шмоинг. Давай Петра Алексеевича спрячем куда-нибудь и скажем, что это я его украл. Нам нужен доллар хотя бы по сто пятьдесят рублей. Просто необходим. Иначе никто так работать и не начнет.

Барак Хусейнович задумался.

— Владимир, прости, но не могу. Не тот момент. Если вы начнете работать, хлопот с вами будет гораздо больше. И следующим президентом точно будет этот ненормальный Трамп.
— Трамп! Ну точно! Трамп же! Как я сразу не сообразил. Спасибо, Барак! Отличного дня!
— Владимир? Владимир, что ты имеешь в виду?

Трубка молчала. За бронированным стеклом спальни разгорался еще один зимний день. И было странное предчувствие, что он окажется немножко нервным.