Четверть века спустя

В минувшую субботу я первый раз в жизни побывал на встрече выпускников. 25 лет прошло с тех пор, как мы закончили школу, и это само по себе повод оглянуться, вспомнить пролетевшую четверть века и задать себе какие-то вопросы.

Бывшие одноклассники собирались и раньше, но когда не живешь в городе, попасть на такие встречи бывает проблематично. Так что не попадал. А тут вдруг совпала поездка по работе и сбор в школе. Конечно, согласился.

Здесь следует оговориться, что я сменил четыре школы, но в гимназии номер два, или, как она называлась при мне, 80-й школе, проучился дольше всего – почти семь лет. И ушел из нее не под влиянием каких-то непреодолимых обстоятельств, а вполне осознанно. 80-я к тому моменту конкретно сгнила. И терпеть запах дальше было невозможно.

Прекрасно понимаю, что в начале девяностых работать в школе, и, тем более, руководить ей, было непросто. Рушилась страна, и вместе с ней рушилось все, что было так или иначе связанным с государством. Но не всё падало одинаково быстро. Более того, кое-где упорно продолжали подъем.

Когда мы пришли в первый класс 80-й, это была действительно хорошая школа с углубленным изучением французского. Там собрались действительно сильные педагоги, а собрал их директор Юрий Дмитриевич Волков. Но через несколько лет директор ушел на повышение, а его преемница так ловко выстроила отношения с коллективом, что приличные люди мгновенно эвакуировались. Пришедшие им на смену были настолько… талантливыми, что на некоторых уроках приходилось дежурить родителям. Иначе эти гении педагогики не могли обеспечить дисциплину в классе.

Мне даже в достаточно нежном возрасте не нравились идиоты, и я начал косить и забивать. Прогуливал уроки, учился через пень колоду. Честно говоря, не знаю, чем бы все это кончилось. Вряд ли хэппи эндом. Но родители перевели меня в другую школу, где все оказалось несколько иначе. Придраться можно к чему угодно. И сама смена школы довольно стрессовое мероприятие для ребенка. Но качество образовательного процесса и отношений внутри класса оказалось настолько выше, что я ни разу не пожалел о переходе. Из матерого троечника за короткий период превратился в почти круглого отличника. Просто потому, что меня перестало тошнить от удивительной атмосферы 80-й школы. А потом было еще лучше.

Я вообще склонен считать класс искусственной общностью. Ну да, мы все были одного возраста и жили по соседству. Но этим наше единство и ограничивалось. Да, надо было каждый день проводить по много часов вместе. Да, накапливалось изрядное количество общих впечатлений. Но все же это мало что значит. Иногда одноклассники действительно оказываются на одной волне, превращаются в настоящих друзей и идут по жизни вместе. Но еще чаще искусственная общность распадается так же легко, как и образовалась. Особенно в наше центробежное время.

У меня, как вы понимаете, было довольно много одноклассников, но реальное общение продолжалось с единицами. Иногда оно обрывалось на десятилетия, потому что все мы разъехались кто куда, включая меня самого. Но я верю, что настоящее всегда настигает сквозь время и расстояние. Если не настигло – значит не очень и настоящее.

И вот большинство одноклассников из 80-й школы я не видел без малого тридцать лет. Мне кажется, раз мы отлично прожили друг без друга это время, то проживем и еще столько же. Как минимум.

Но побывать в старой школе… Увидеть учителей… Узнать кто, что и как о тех, о ком не знаю… Пошел.

И не очень этому порадовался.

Нет, конечно, очень любопытно было пройти по этажам школы, зайти в класс, где когда-то учился, заглянуть в спортзал. Но за четверть века произошло слишком много. В двух первых классах в 1984 году было больше 80 человек, а пришли 25. Кто-то живет далеко, кто-то уже вообще не живет. Время – оно такое.

Да и те, кто пришли, стали другими. И несмотря на то, что многие выглядят сильно лучше, чем когда-то в школе, это просто другие люди. Они ничего не знают обо мне. А я – о них. И, кажется, нежелание устранять незнание вполне обоюдно.

Как ни старался, не смог заставить себя умилиться воспоминаниям о замечательных школьных деньках. К сожалению, ничего такого уж замечательного в 80-й школе не было. Разве что в младших классах и в 4-5. А потом пошла какая-то мутная волна, которую вспоминать тошно. И умиляться ей – тем более.

Но, скорее всего, дело в каком-то моем личном восприятии. Потому что одноклассники и радовались, и умилялись, и с удовольствием фотографировались за партами. Поскольку большинство всегда право, это именно у них все в порядке. А я просто зануда-социопат.

На встрече была наша классная руководительница в младших классах. Она сказала, что я за 35 лет вообще не изменился. Возможно, так и есть. Просто многие годы пытался как-то забороть внутреннее ощущение непохожести, научиться любить то, что нравится всем.

Но в октябре 1999 года мне очень повезло. Мне встретились сотни, тысячи людей, думающих и чувствующих, как я. И сразу как-то отлегло. С тех пор жизнь стала гораздо спокойнее и счастливее, потому что постоянно чувствовать себя каким-то не таким – так себе транквилизатор.

Мы все родом из детства, однако по-настоящему важны только вполне конкретные люди, а не здания и создаваемые ими общности. Сейчас директором школы работает моя бывшая одноклассница и по совместительству внучка того самого Юрия Дмитриевича, при котором 80-я была действительно хороша.

Мне правда очень хочется, чтобы ее стараниями школа для нынешних первоклашек стала и осталась замечательным местом, где интересно и полезно.

Даже для зануд, вроде меня.