Десять лет и три года

Десять лет назад я навсегда уехал в Израиль.

Россия проводила меня очень мощно — в доме разом вырубили газ, свет и воду. Поэтому, отправляясь на вокзал за день до этого, квартиру я покидал в кромешной темноте, и чемоданы с восьмого этажа стаскивались очень весело. Возможно, так добрый Саратов поступил специально, чтобы я по нему не скучал. И действительно ведь — не скучал.

Ночь в поезде, день в Москве, ночное прощание с родителями в Шереметьево-2 (да, тогда El Al летала еще оттуда) и полет, показавшийся очень, очень долгим. Утро в Израиле, временное жилье с видом на Вифлеем, первый поход в супермаркет, поразивший своим разнообразием…

Мне как-то сразу стало зверски везти. Буквально на следующий день после прилета я устроился работать в русский компьютерный магазинчик, где денег толком не платили, но зато в местной русской газете начала выходить реклама одного салона нетрадиционной медицины, которую я изготавливал в Corel Draw (да, магазинчик зарабатывал как мог). Там же однажды было опубликовано письмо от некоей бабушки, воспользовавшейся услугами салона и помолодевшей лет на пятнадцать. В газету писали люди, просили контакты бабушки — уж очень она душевная была, хотели нанять няней к ребенку. К сожалению, бабушкой был я, и за чужими детьми ухаживать не хотелось — как раз родилась старшая дочка.

Потом читатель «Советов любителям апгрейда» Саша Черняков устроил меня работать в «Макдональдс», где я мгновенно обучился болтать на иврите лучше, чем жена, закончившая ульпан «далет» (это такой довольно крутой уровень). В июле двухтысячного года мне дали переходящее звание работника месяца, чем и по сей день горжусь безмерно. Вообще, четыре месяца в «Маке» были совершенно потрясающим опытом, подарившим мне не только правильное отношение к работе, но и немало хороших товарищей. К сожалению, с большинством из них связь прервалась, и только с Инной Гарцман, от которой Черняков был и, кажется, остается без ума, мы сохранили теплые отношения.

Потом Боря Бердичевский устроил меня тестировать софт в компанию Capella, откуда я через несколько месяцев свалил в Interwise, где начал зарабатывать весьма серьезные для репатрианта деньги. 2500 долларов в 2000-м году было неплохо, совсем неплохо. Не менее важно, что в Interwise работали совершенно потрясающие люди, среди которых практически не было выходцев из России. С моей бывшей начальницей Тамар и соседкой по комнате Эйнат продолжаем общаться и встречаемся, когда я оказываюсь в Израиле.

А через два года из-за тяжелой болезни моего бывшего тестя, нам пришлось вернуться в Саратов. Думали, что временно. Получилось, как получилось. Далее смерть тестя, развод и много других неприятных вещей.

Потом приглашение Козловского стать главным редактором создаваемого журнала «Компьютерра Adviser». Ну а дальше вы, в общем-то, все знаете.

Говорят, когда человек принимает иудаизм, в него как бы поселяется новая душа. Этакое рождение заново. Я не проходил никаких обрядов, но, видимо, жизнь в Иерусалиме во время интифады — сама по себе что-то вроде посвящения. Израиль действительно перепахал меня, сделав, кажется, лучше. И стало как-то гораздо теплее от того, что мою систему ценностей, изрядно удивлявшую и сверстников, и взрослых в России, оказывается разделяют миллионы людей. И значит я не ненормальный, а просто немного другой.

Здесь, наверное, надо написать еще пару слов о любви к Израилю, но, как правильно написал Довлатов, «любить публично — скотство». Так что не надо слов. Лучше еще раз прочту про себя «Ерушалаим шель захав».

Я дописываю эти строки на 23-м этаже гостиницы, чьи окна выходят на Мэдисон Сквер Гарден. Почти уверен, что, не случись десять лет назад того отъезда в ночи, мне бы вряд ли удалось добраться до Нью-Йорка. Это уже другой вопрос, а нужен ли этот Нью-Йорк вообще, и чем пришлось заплатить за такую интересную жизнь. Но о нем — как-нибудь в другой раз.

И еще. Сегодня вместе с десятилетием подъема в Иерусалим я праздную трехлетие со дня свадьбы с Женой Вильянова. Нет, даты специально не подгадывались — точнее, если и подгадывались, то не мной. Честно говоря, до сих пор, при взгляде на свидетельство о браке, сразу не могу поверить, что Такая Девушка согласилась взвалить на себя столь непростое звание. И каждый раз, поверив, очень радуюсь.