Праздник Аквариума во дворце культуры. Отчет о концерте в Тель-Авиве 18 ноября 2014 года

Уже пару лет я получаю рассылку о различных концертах и спектаклях в Израиле, предназначенных для русскоязычной аудитории. Читать ее довольно забавно. Больше всего ассоциаций возникает, как ни странно, с Саратовом, потому что состав исполнителей примерно тот же. Приезжают как звезды, постоянно мелькающие в разного рода «огоньках» по зомбоящику, так и возрастные исполнители, которых в столицах давно позабыли, но на периферии еще помнят. Меня в рассылку добавили автоматически после покупки билетов в театр «Гэшер». Он основан бывшими нашими людьми, но постепенно спектакли стали идти на иврите, и далеко не всегда их снабжают русскими субтитрами. Кстати, театр очень симпатичный, и лично мне (лично мне) нравится побольше московских. Часто хожу, когда бываю в Израиле, благо живу поблизости.

И вот в очередной рассылке пришел анонс концерта «Аквариума». Сначала я прочитал его вполне равнодушно. Облизнулся мысленно, но не более того. Однако по мере приближения даты – 18 ноября – все крепла и крепла шальная мысль. Не рвануть ли на концерт? Это ж какой уникальный опыт! Особенность «Аквариума» в том, что в каждом городе он звучит очень по-разному. Например, в Москве я уже давно не хожу на концерты, потому что все они… нет, не скучные, но оставляют ощущение скорее хорошо выполненной работы, чем музыкального события. Плюс мне регулярно «везло», что после выступления Гребенщиков торопился на поезд. Поэтому и программа была недлинной, и до бисов не доходило.

А вот саратовский концерт несколько лет назад я помню до сих пор. Никто никуда не торопился, игралось и пелось в охотку, ну и аудитория принимала… не по-московски. А так как Борис Борисович, несмотря на опыт и годы, так и не перестал пропускать через себя каждую песню (равно как и все участники группы), витающий в воздухе местный колорит сильно влияет на то, что получается в итоге.

И вот – концерт в Тель-Авиве. И не где-нибудь, а в  Гехаль а-Тарбут, дворце культуры. Что дивно сочетается с названием программы «Праздник урожая во дворце труда». Приценился к билетам – они стоят раза в полтора дешевле, чем в Москве. Так что чудесное место в третьем ряду партера Гехаль а-Тарбут обошлось мне ровно в ту же сумму, как в седьмом ряду партера «Крокуса». Потом посмотрел – что там с авиабилетами. Самый дешевый вариант – лететь через Украину с пересадкой в Киеве. Что-то около 200 долларов. Но я залез на сайт «Аэрофлота» и посмотрел – как там насчет билетов за бонусные мили, коих у меня накопилось какое-то несуразное количество. Обычно такие «условно-бесплатные» билеты заканчиваются еще за месяц до даты вылета, а тут вдруг оказались в наличии. И хотя все равно пришлось заплатить всякие сборы, перелет туда-обратно обошелся дешевле, чем билет на концерт. Ну и совсем уж чудом стали свободные места в любезном сердцу Old Jaffa Hostel. Гостиницы в Израиле, мягко говоря, недешевые, да и шекель хоть и подешевел в последнее время, но не так сильно, как рубль. Но пока еще можно себе позволить.

И вот так довольно неожиданно для меня самого посещение концерта «Аквариума» в Тель-Авиве превратилось из красивой фантазии в самую, что ни на есть, реальность. Как говорит классик, хорошо быть состоятельным парнем.

Прилетел я поздно вечером 17 ноября. Утро дня концерта началось с жутких новостей из Иерусалима, где вооруженные топорами арабы ворвались в синагогу и зарубили четверых молящихся и одного полицейского. После такого события стало как-то совсем не до музыки. Однако вся история Израиля – это вот такие жуткие столкновения со средневековьем. И люди привыкли не хвататься за голову в панике, не истерить в соцсетях, а скорбить о погибших – и продолжать жить. В России – к счастью – до такого хладнокровия пока не дошло. «Тренировки» было меньше. А ведь с учетом разницы в численности населения, 5 человек для Израиля – это как 70 для России… Очень много.

Как бы то ни было, утром я несколько раз сходил за чемоданом, а вечером на 25-м автобусе доехал из Яффо до Гехаль а-Тарбут. Приехал по привычке сильно заранее. Никого еще не было. И только несколько человек рыскало – где же выдача билетов? Там такая фишка, что покупаешь его по Интернету, но перед концертом надо постучаться в кассу и получить бумажный эквивалент. А то не пустят. Насколько я понял, электронные билеты были у большинства пришедших на концерт, так что у касс, расположенных за углом от главного входа столпилось немало народа. Я как раз ждал своей очереди, когда мне позвонил друг из Саратова и спросил – как дела? Ответил, что жду концерта «Аквариума» в Тель-Авиве. Кажется, я его удивил.

Внутрь начали пускать часа за полтора до концерта, но девушка на входе предупредила, что там скучно, а наружу она меня уже меня не выпустит. Так что еще минут двадцать гулял у входа, рассматривал других будущих слушателей. И странное, знаете ли, ощущение. Вот вроде теплый ноябрьский вечер, пальмы кругом. Рядом – знаменитый тель-авивский театр «Габима». Надписи на иврите всякие. А люди идут точно такие же, как в Саратове или Казани. Те же лица. Разве что выглядящие в среднем чуть постарше, чем в России, но может дело в суровом израильском солнце. Было очень приятно встретиться с израильскими читателями, спасибо вам за все эти добрые слова. И за терпение, конечно.

Потом я все же прокрался внутрь. В фойе прогуливался суровый Максим Ланде, менеджер группы. Он общался с уважаемыми людьми и приглядывал за торговлей дисками и футболками. И то, и другое расходилось очень бодро. Футболка за 100 шекелей, диск с альбомом «Соль» за 80. Я даже нечаянно сфотографировал, как Максим считает шекели.

Кстати, с собой у меня было два смартфона – Nokia Lumia 920 и HTC One M8 dual sim. Первый я взял для записи роликов на концерте, потому что «нокии» традиционно качественно пишут звук. Надо было, конечно, взять Lumia 1020, которая и поновее, и камера там пободрее сильно, но больно уж она здоровая и по весу несбалансированная. Боялся уронить от волнения. В 920-ю вставил местную симку и… вдруг проникся тем, насколько похорошела система Windows Phone после всех обновлений. Вот кроме шуток – удобная стала. Все на месте, а единый центр уведомлений позволяет удобно коммуницировать с собеседниками из разных приложений и соцсетей. И если раньше отставание от Android было совершенно неприличным, то теперь… Отчет о концерте – не место для таких рассуждений. Однако за трое суток Windows Phone не вызвала никакого раздражения. Возможно, это станет радостью из серии «перед смертью больной отлично пропотел», но – как есть.

Концерт начался всего на 15 минут позже, чем было написано в билете. Для «Аквариума» вообще несвойственно заставлять слушателей ждать, и если это происходит, то не по вине группы. На сцену вышел Борис Борисович с басистом Александром Титовым, а потом подтянулись и другие музыканты. Гребенщиков в последние годы изрядно располнел, однако это в известной степени скрывалось гитарой и своеобразным балахоном, напоминающим одновременно летнее пальто и рясу. Вообще, конечно, и сам Борис Борисович, и группа в целом не молодеют. Мне как-то трудно осознавать, что Гребенщиков всего на год младше моих родителей, и со дня на день ему стукнет 61. Да и здоровье, прямо скажем, не молодецкое. Во время концерта БГ пошутил, что проводит в Израиле гораздо больше времени, чем в Лондоне, просто не ходит по главным улицам. Это и правда так: недавно Борис Борисович провел около месяца в одной из израильских клиник, лечил глаза…

Но вернемся к концерту. Началось все с песен из нового альбома «Соль». Альбом получился мрачным, раздраженным, а тут еще к нему добавились песни из тоже не самого доброго «Навигатора». В зале хорошо хлопали, но Гребенщиков был недоволен. Постоянно намекал, что хотел бы увидеть зрителей танцующими, но, если честно, под тот же «Праздник урожая во дворце труда» плясать как-то не тянуло. Я записал эту песню на Lumia 920.

Но когда обязательная программа была отпета, пошли песни из очень разных периодов, начиная с «Всех братьев сестер» со всеми остановками. Нетрудно догадаться, что они пошли гораздо лучше. Для многих слушателей творчество «Аквариума» ограничивается 1986 годом, и вряд ли можно кого-то за это винить. Я и сам, грешен, не очень понимаю многие песни, написанные в последние годы. И тоже очень люблю «Синий альбом», «Акустику», «Электричество» и прочие древности. Наверное, просто не дорос еще до новых. Придет время – дойдут.

Нельзя не отметить, что музыканты в нынешней инкарнации «Аквариума» просто чудесные, и я даже не знаю – кем больше восхищаться. Мне раньше казалось, что в музыке слишком много Бориса Рубекина (при всей моей искренней любви к этому человеку), но сейчас он вполне уравновешен гитарной секцией и скрипкой Андрея Суротдинова. Выше всех похвал флейта Брайана Финнегана, совершенно не похожего на Андрея Романова или Олега Сакмарова, но удивительно точно и тактично дополняющего музыкальную картину.

Тут стоит вспомнить, что с технической точки зрения все шло не очень гладко. Сначала сам БГ вежливо поругался, что ему не «дали в ухо», потом было что-то не так с гитарами. Да и акустика в зале тянула от силы на троечку. Но я слушал «Аквариум» в саратовском цирке, а по сравнению с ним любая сцена безупречна.

А вообще очень скоро возникло ощущение, что нахожусь вовсе не на концерте, а на каком-то богослужении. И Гребенщиков на сцене вовсе не песни поет, а вдумчиво и с большим погружением читает молитвы. Это ощущение не развеялось и до сих пор. Учитывая обилие религиозных символов в песнях и жестах, а также само присутствие на Святой земле, иначе, наверное, и быть не могло. Хорошо ли это? Не знаю. Наверное, те, кто шел развлечься и поностальгировать, остались недовольны. А бедных детей, которых родители привели с собой, и вовсе жалко. Некоторые из них, несмотря на громкую музыку, крепко спали. Прямо как я в свое время на концертах в саратовской филармонии. Рядом со мной сидела дама пенсионного возраста, и ей было дико скучно. Не знаю, каким ветром занесло ее на «Аквариум», но это были явно не лучшие три часа в ее жизни. Зато пара лет тридцати с хвостиком, сидящая с другой стороны, яростно хлопала, улюлюкала и вообще получала огромное удовольствие.

Как уже говорил выше, Гребенщиков постоянно призывал людей танцевать, но его почему-то никто не слушался. А вот на песне «Стаканы» случилось удивительное. Зал в считанные секунды встал и больше уже не садился. А БГ спокойно продолжал петь и только слегка ухмылялся в бороду. Он знал, знал, что так и будет. Этот момент мне удалось записать на камеру. Обратите внимание на реакцию охранника, его и впрямь немного жалко.

Отпев больше двух часов, группа ушла со сцены. Потом вышел техник и прихватил с собой акустическую гитару Гребенщикова. Но все понимали, что это не конец, и яростно аплодировали. Минут через семь техник снова вышел с акустической гитарой, оставил ее на сцене и забрал с собой электрическую. Мы похлопали еще минут пять, и тогда на сцене появились два гитариста – Алексей Зубарев и Пол Стэйси. Они некоторое время помузицировали вдвоем, а потом вышла вся группа и грянула «Рок-н-ролл мертв». Борис Борисович обожает переделывать старые песни до неузнаваемости, да и голос у него с годами меняется. Но тут вдруг возникло удивительное чувство, что на дворе 1982 год. Потому что и аранжировка была точно такой же, и голос БГ вдруг помолодел лет на двадцать. И это я тоже записал на видео. Рад, если вам удастся почувствовать хотя бы половину из того, что мне.

Этот ролик, кстати, записан на HTC One. Мне гораздо больше нравятся цвета, да и звук явно лучше, но в HTC нет оптической стабилизации видео. Поэтому если запись на Lumia 920 выглядит почти идеально, то здесь, увы, налицо хронические подергивания картинки. Нет, у меня пока не развивается синдром Паркинсона, просто аппарат и правда фиксирует мельчайшие движения, включая пульс внутри большого пальца. Если бы не это, видео получилось бы роскошным. А так… Просто некий документ, зафиксировавший интересное для нас, аквариумистов, событие.

Еще несколько песен, среди которых «Серебро Господа», которую пел весь зал, и концерт действительно закончился. Зрители, приехавшие со всех концов Израиля, двинулись кто на автобус, кто на стоянки за автомобилями. Моя гостиница была минутах в сорока пешком от Гехаль а-Тарбут, и я, конечно, пошел пешком.

О Тель-Авиве говорят, что это город, который никогда не спит. Так и есть, но не спят только определенные улицы. А основная часть города в час ночи идеально пуста. По мере того, как уходишь от центра в сторону Яффо, дома становятся все старше и старше. И если б не машины, изредка проносящиеся мимо, можно легко представить, что на дворе пятидесятые годы прошлого века. Эти необычные сочетания старого и нового, богатого и бедного, древней истории и далекого будущего – они возможны только в Израиле. Попробуйте как-нибудь вот так вот в одиночку пройтись по Тель-Авиву, Иерусалиму, Хайфе. Это гораздо безопаснее, чем ночные прогулки по российским городам, потому что единственный шанс нарваться на что-то нехорошее в Израиле – это столкнуться с той странной взрывающей и стреляющей нечистью. А вот всего остального, включая любителей пьяных приключений, здесь нет. И можно спокойно растворяться в улицах. Что я и сделал.

«Аквариум» не выступал в Израиле шесть лет. Несмотря на обещания приезжать почаще, никто не знает – когда случится следующий концерт. Наверное, я постараюсь на него попасть. Тем более, что никто не знает, насколько далеко мне к тому времени придется ехать. А еще, наверное, здорово было бы послушать выступление в Казани. Может быть. Может быть.

А еще знаете… Песня «Любовь во время войны» — она же про Израиль.

Не помню, как мы зашли за порог,

Но вот тяжелое небо

над разбитой дорогой,

В конце которой врут,

что нам обещан покой;

Над нами развернуто

зимнее знамя,

Нет лиц у тех, кто против;

лиц у тех, кто с нами;

Не смей подходить, пока не

скажешь – кто ты такой.

На улицах ярость

ревет мотором,

Закатан в асфальт тот лес,

в котором

Нам было явлено то,

чего не скажешь в словах;

Я слышу работу лопат;

На нас направлены ружья заката,

Но скоро их патроны

станут взрываться

прямо в стволах.

Я чувствую,

как вокруг нас сгущаются тени;

Река пылает

и мосты над ней разведены;

В Своей доброте

Господь дарует нам, что мы хотели –

Любовь, любовь, любовь:

Любовь во время войны.

И я протягиваю ладони ладонь,

Но это все равно,

что гасить бензином огонь:

Рука в руке в пропасть;

Я знаю этот бред наизусть;

И я не помню, кем был,

Не знаю, кем стал,

Но кровь моя

Теперь сильнее, чем сталь.

Им крепко не повезет,

когда я проснусь.

Я знаю умом, что вокруг нет

Ни льдов, ни метели;

Но я по горло в снегу,

глаза мои не видят весны;

Господи, скажи мне – кто мы,

что мы так хотели,

Чтобы любовь, любовь, любовь –

исключительно во время войны.