Пересмотрел «Аэроплан!» и «Аэроплан II»

Когда-то давным-давно я увидел на видеокассете комедии Цукеров «Аэроплан». Тогда было принято записывать на трехчасовую кассету по два фильма сразу, поэтому посмотрел обе части подряд, хотя между их съемками прошло два года. Тогда, в конце восьмидесятых, я запомнил, что фильм просто дико смешной. До колик. А потом сколько раз ни натыкался на него по телевизору, ни разу даже не улыбнулся. И обычно переключался на что-то другое.

Недавно вспомнил этот парадокс и решил разобраться в его природе. В секретном месте скачал фанатские редакции фильма. У первой части сразу восемь (!) версий перевода. У второй — пять. Плюс, разумеется, оригинальная дорожка и субтитры. Нашел время, начал смотреть.

Тут стоит оговориться, что «Аэроплан!» — это жесткая пародия на экранизацию романа Артура Хейли «Аэропорт». Оригинальный фильм называется «Час Зеро!» (отсюда восклицательный знак в названии), и Цукеры специально купили права на него, чтобы никто не мешал глумиться. То есть, по идее, смеяться должны были только те, кто был в теме. Но фильм получился настолько удачным, что хохотали все. При бюджете 3.5 миллиона долларов он собрал 83 миллиона только в США. И подарил нам комика Лесли Нильсена, который раньше снимался исключительно в драматических ролях и особого успеха не сыскал.

Но я о другом. Сначала включил лицензионный перевод и английские субтитры. Читаю субтитры — смешно. Перестаю читать — ваще ни разу не смешно. Актеры без интонаций читают текст, написанный каким-то занудой. И если зануда что-то в тексте не понимает, он этот кусок просто игнорирует. Или, что еще ужаснее, переводит дословно. Во второй части есть большая сцена, где обыгрываются фамилии пилотов — Oveur, Unger и Dunn. На английском это созвучно «Прием», «Прибор» и «Доза». Сцена длинная, минуты полторы. Там актеры глумятся над сочетаниями приема, дозы и перебора, смешно адски. Но в трех переводах из пяти никакой игры слов нет. Просто называются английские фамилии, и абсолютно непонятно — над чем смеяться? Ну разве что над идиотизмом человека, считающего себя переводчиком. В одном официальном переводе Прибор и Доза названы Злым и Готовым. Почему? Не знаю. Но там хотя бы сделана попытка поиграть словами. Даже любимый многими Горчаков облажался с фамилиями. И только Михалев не поленился.

Но в целом «гнусавые голоса» тоже лепят дикую отсебятину, пропускают текст большими кусками, если не успевают проговорить нужное, и при наличии субтитров слушать это просто невозможно.

Врать не буду, когда начинается лютая игра слов, я понимаю далеко не всё. Но при просмотре «Аэропланов» я в итоге включил оригинальную дорожку и смотрел с субтитрами. И было на порядок смешнее, чем в любом переводе.

В целом, конечно, нельзя не удивляться, насколько же неполиткорректными были шутки почти сорок лет назад. Всякие там расовые и религиозные различия обстебываются там в полный рост. Пара персонажей, негры, говорят на своем жаргоне, и это считалось отличным поводом для шуток. Мне вообще кажется, что рост количества шуток про естественные звуки и выделения следствие того, что безопасных тем для обстебывания остается всё меньше. По крайней мере, в массовом кино.

В целом первый фильм радует до сих пор. Второй какой-то натужный, хотя есть несколько отличных мест. Нам еще смешно, но, боюсь, наши дети вряд ли поймут — над чем мы там смеялись.

А вот роман Хейли «Аэропорт» до сих пор абсолютно читабелен и не стареет. Чудеса!