О новогоднем подарке, который я никогда не получу

Оглядываясь назад, не могу вспомнить ни одного нового года из детства. В памяти осталось множество мелких фрагментов, вроде ожидания боя курантов, чтобы открыть единственную бутылочку «фанты» (до сих пор во рту стоит этот божественный вкус!), или безнадежно проспанного «Необыкновенного концерта» по телевизору (тогда его еще нельзя было скачать, да и слова-то такого не знали). Но все эти осколки совершенно не ассоциируются с датами.

Воспоминания обретают четкость только в относительно сознательном возрасте. Хорошо помню, как 1 января 1993 года я пошел навестить друга. Он жил довольно далеко, в квартале с романтическим названием «Дома 8 марта». Ничего праздничного в этих унылых панельных коробках не было. Но мы тогда об этом и не задумывались. В новогоднюю ночь 93-го шел сильный снег. Выйдя на улицу, я обнаружил, что город абсолютно пуст. Не ездят машины. Нет людей. Только тишина и белый снег, покрывший всё и вся. Если включить фантазию, можно было представить Саратов в начале 60-х годов, а то и просто в начале века. Сейчас, всего 20 лет спустя, такая прогулка уже невозможна. Словно мы не можем себе позволить тишину хотя бы раз в год. Первого января с утра уже вовсю ездят машины, и нельзя представить улицу Чернышевского тихой, покрытой белым нетронутым снегом.

Еще я помню рош-а-шана 5756 года, но воспоминания эти не самые сладкие.

Несмотря на заклинания про «главный семейный праздник», мне кажется, что новый год мы уже практически потеряли. Не вписывается он в безумный и все нарастающий ритм нашей жизни. Я сам уже давно отучился радоваться по календарю и дарить подарки по нему же. Радость, подобно ребенку, рождается, когда она сама этого хочет. И как-то странно выставлять ей какие-то самодельные оградки.

Мне не очень нужны подарки на новый год. Истратьте на себя, правда. Мне гораздо важнее, чтобы людям, которых я люблю, было хорошо. Но если бы кто-то сильный и большой поинтересовался, чего бы мне хотелось получить, я попросил бы три часа того зимнего утра из января 1993 года. Только к другу бы не пошел. Жизнь давно расставила все на свои места, и мы с тем юношей уж много лет при встрече обмениваемся рукопожатиями и идем дальше.

Нет. Сначала я зашел бы к бабушке, живущей по соседству. А от нее бы — через часок — поднялся к другой бабушке с дедом, до которых идти чуть дальше. Наискосок — от музея Федина до Консерватории. Я бы не стал играть в «попаданца», пытаясь изменить естественный ход жизни. Не начал бы намекать на необходимость проверить здоровье, не пускал бы слезу. Все они прожили достаточно долгие и насыщенные жизни, и ничего не надо было менять. Но мне хотелось бы просто увидеть их. И сверить их — живых — с тем чеканом, который навсегда остался на душе. Узнать наверняка — правильно ли мне все удалось запомнить их в столь нежном и глупом возрасте.

Вся эта мудрость приходит к нам, когда обратного хода нет. Вряд ли что-то изменится во мне нынешнем. И, конечно, я об этом еще пожалею.

Но пока — с новым годом. Пусть нам чаще удается быть с теми, кто нам действительно дорог. И пусть бессмысленная суета не съедает важного.

Аминь.