Прямой эфир на “Эхо Москвы”: «Итоги года»

Послушать запись можно здесь (mp3 файл 11.2 мб).

Видео (Сетевизор) здесь

С. Оселедько: Московскоевремя 22 часа и 10 минут, вэфирепрограмма «Точка», и в студии ее ведущий Сергей Оселедько. С нами сегодня Михаил Гуревич, медиа-эксперт.

М. Гуревич: Добрый вечер.

С. Оселедько: Директор компании 101 StartUp. ЭльдарМуртазин, ведущийаналитик Mobile Research Group. И СергейВильянов, главныйредакторжурнала «Мир ПК».И собрались мы здесь такой веселой компанией, для того чтобы в последнюю передачу уходящего года подвести его итоги, обсудить 4-5 основных тем уходящего года. И начать я предлагаю с государства, с того, что оно привнесло в отрасль, что оно поменяло, как оно поменяло ландшафт IT и интернета в частности. Кто начнет?

Э. Муртазин: Давайте я коротко скажу, наверное. У нас интернет и государство живут в двух параллельных вселенных. То есть, есть два Рунета: есть Рунет, который дружит с государством так или иначе, и есть весь остальной Рунет, который живет вопреки, а не благодаря, скажем так. И, наверное, в 2014 году вот это разделение двумя даже не параллельными уже, а перпендикулярными курсами мы уходим в разные ипостаси. И, наверное, слава богу, потому что это дает нам возможность жить, в общем-то, как-то независимо. И очень многие люди ощутили в 2014 году, что, во-первых, у депутатов было много инициатив, связанных с интернетом, они его для себя открыли.

С. Оселедько: Слишком много.

Э. Муртазин: Слишком поздно, поэтому они наверстывали упущенное, инициативы были одна глупее другой. На этом фоне терялись какие-то здравые ростки, то есть, то, что действительно надо делать. И мне кажется, что сегодня, мы когда оцениваем вот прошедший год, так оглядываясь, наверное, чувство смеха остается. Потому что многие реальные вот, практичные, что называется, на практике то что надо решать, было не решено.

Сегодняне готовы мы к двум вещам. Вот если завтра, как говорили незабвенные герои, отключат электричество и свет пропадет, то что мы будем делать? А неизвестно. Потому что сегодня Россия не обеспечена с точки зрения серверных мощностей и с точки зрения электричества, куда можно подводить. То есть, по сути, если мы говорим о крупном бизнесе, который должен обрабатывать данные, нам сегодня негде хранить эти данные, с одной стороны. С другой стороны, операторы построили большие дата-центры, которые не загружены, где-то на Урале и так далее, и они больше не развивают это направление. Ну, вот коротко если, вот так. Я думаю, ребята меня добавят.

С. Вильянов: Мне тоже казалось, что в первой половине года они крутили-крутили-крутили гайки, потом все быстро нашли для этих гаек гаечные ключи, открутили все обратно, и все довольны. И депутаты довольны, потому что они вроде бы порядок навели, и мы довольны, потому что вот…

С. Оселедько: Давайте поподробнее. Про какие гайки мы говорим?

М. Гуревич: Давайте я попробую. У меня-то ощущение, что если и вызывает все это смех, то действительно все-таки смех сквозь слезы. Потому что надо исходить… нам предлагается чутьли не официально исходить из того, что строгость закона у нас нивелируется необязательностью его исполнения.

Э. Муртазин: Да, это правда.

С. Вильянов: Абсолютно.

М. Гуревич: И вот такая исходная точка, она крайне сложна. И если нам она привычна, то, например, западным нашим партнерам, которые все-таки хотят работать в России, она просто невозможна, потому как ни один юрист никакой крупной интернет-компании не скажет, что, ребята, не обращайте на это внимание, я понимаю, что это просто депутатский закон, не имеющий отношения к реальности. Ну, вот закон о хранении персональных данных вступит в действие с 1 января. И что мы будет с этим делать?

С. Вильянов: А не с 1-го ли сентября?

М. Гуревич: Нет, они ускорились.

Э. Муртазин: Я, кстати, хочу сказать, что в законе о хранении данных, там есть две вещи, мы в этой студии обсуждали его. Первая вещь, которую в СМИ очень сильно раздули – что мы не сможем покупать авиабилеты, бронировать гостиницы. Вот это ерунда полная, потому что договор оферты мы, как вот человек я, Эльдар Муртазин, смогу делать все это совершенно спокойно. В законе специально есть сноски, оговаривается, что мы можем это делать.

Есть вторая вещь, почему этотзакон появился в принципе. К сожалению, у нас чиновники артикулировать внятно, почему это появляется… то есть, один другому сказал: надо вот сделать – другой сделал, не понимая, для чего. В этом наша проблема сегодня. Есть такой термин «Балканизация интернета». Балканизация – когда каждая страна, включая Германию, Францию, Испанию, развитые рынки, они пытаются обособить свой интернет, обезопасить себя на случай блэкаута, отключения каких-либо мощностей.

Но мы идем своей дорогой. То есть, мы этот закон приняли для того, чтобы интернет у нас существовал даже в условиях какого-нибудь глобального кризиса, когда кто-то захочет его отключить. Но вместо того, чтобы объяснить людям, работающим в этом интернете, что, ребят, мы из благих побуждений это делаем, не то что не объяснили, а приняли закон, который сам по себе, вот в той трактовке, которая есть, он глуп, и, более того, он нерабочий. Встречались ли с компаниями крупными, кто составляет сегодня основу интернета?Хотя бы с российским бизнесом, если мы не говорим про западный. Майкрософт, Гугл, Яндекс, Mail.ru. Никто не встречался, никто не обсуждал. То есть, вы знаете, это примерно так же, как ЖЭК принимает решение переклеить обои в вашей квартире 1 января. Вы просыпаетесь, у вас у двери стоит бригада, которая входит с обоями, клеем, краской, говорит: спешим вас обрадовать, мы все сейчас вам переклеим. То, что у вас дизайнерская…

С. Оселедько: И что же будет после 1 января?

Э. Муртазин: А ничего не будет, он нерабочий. Это вот как раз таки о чем Миша и говорил. То есть, нас поставили в условия, когда принимается нерабочий заведомо закон. У нас естьМинкомсвязи, огромное количество людей, которые занимаются полной ерундой там.

С. Вильянов: Написанием пресс-релизов.

Э. Муртазин: Пресс-релизы рассылают ежедневно.

С. Вильянов: Пресс-релизы отличные.

Э. Муртазин: Причем пресс-релизы, они выглядят примерно так: министр поехал туда-то; министр сказал то-то.

С. Вильянов: Нет-нет-нет, Эльдар, вы не правы. В последнее время это выглядит: второй заместитель министра поехал на День жаворонка в Пермь…

Э. Муртазин: Я, кстати, могу сказать, почему так. Потому что в какой-то момент у меня товарищ посчитал – госчиновник, кстати говоря – он посчитал, сколько раз фигурировал министр в этих пресс-релизах ежедневных. И я пытался отписаться, но они же пролезают все равно, эти пресс-релизы. То есть, это имитация бурной деятельности. При этом, если говорить про телеком-индустрию, да, более широко, чем интернет, есть огромное количество глобальных проблем, в которых Россия может их решать на государственном уровне. Мы не гадкие утята, мы можем это делать. Это роуминг, это борьба со спамом глобальная, это борьба с перетоком трафика нелегального и прочее-прочее. По сути, есть реальные проблемы, которые мы за счет своего геополитического положения и за счет того, что телеком у нас развит, по большому счету, особенно мобильные сети, можем их решать, у нас стоит оборудование.

М. Гуревич:То это просто не так интересно и не так вот громко звучит.

Э. Муртазин: Это вообще не звучит, это работа…

С. Вильянов: Людям непонятно.

Э. Муртазин: Самое смешное, что эту работу можно сделать поворотом двух тумблеров, я не преувеличиваю. Но когда начинаешь разговаривать с людьми, ты понимаешь, что ты натыкаешься на глухую стену. То есть, у нас ответ идет сразу: ну, это же мы один раз сделаем – и все. А где же борьба со змием, где в упорной борьбе мы что-то победили?

С. Оселедько: У нас же есть еще три такие инициативы, да? Это антипиратский закон…

М. Гуревич:Блогеры.

С. Оселедько: … закон, да, о защите детей и противодействие экстремизму, да? Вот как это все работало в этом году?

М. Гуревич: Смотрите, вот, например, по поводу не блогеров, а по поводу, например, всякого рода блокировок. Вот в конце года мы столкнулись с крайне интересной ситуацией с Фейсбуком, потому как Фейсбук, да, пошел навстречу государству, когда, как вы знаете, они заблокировали…

С. Оселедько:Но потом передумал.

М. Гуревич: А вот там был очень интересный момент, который очень важен. У меня есть как бы друг, который был в Израиле, он израильский гражданин. И, соответственно, находясь в Израиле, он не смог… когда он не залогинен, он видел событие вот про 15 января, а когда он залогинился в Фейсбук, он его не видел, хотя он не российский гражданин и он не находился в этот момент на территории Российской Федерации.

С. Оселедько:А у него русский родной, да?

М. Гуревич: Какая разница? Видимо, Фейсбук, да, решил, что кириллический, или часто по геоточкамон находится в Российской Федерации, и он отнес его совершенно волюнтаристским образом к российским пользователям и заблокировал для него соответствующее событие, ивент, вот сход этот 15 января.

Потом блокировку отменили, но мы видим, что действительно крупные международные компании… Несмотря на то, что там Россия для Фейсбука от 40 до 80 миллионов долларов, то есть, это не самый серьезный для них рынок, но они, да, пошли навстречу требованиям государства и решили, видимо, играть вот в эти идиотские игры. Уж расцвет всего этого мы, я так понимаю, увидим в следующем году.

Э. Муртазин: Но они потом отказались. Тут вопрос-то, вот ключевой вопрос, мы выглядим зачастую смешно, потому что мы утром просим одно, вечером просим другое. И люди, которые от лица государства выступают, они внятно свою точку зрения не могут сформулировать. А самое обидное, мне кажется, что эта точка зрения очень часто, как флюгер, меняется, она крутится. Люди-пропеллеры, они меня всегда удивляли.

М. Гуревич:Они вообще не знают своего мнения на завтрашний день, поэтому…

Э. Муртазин: Они непрофессиональны в той области, где они работают. Я приведу простой пример, о наболевшем, что называется. Когда очень долго, с потом и кровью, отменяли мобильное рабство, вводили переносимость номеров, все эксперты из индустрии – я даже себя не упоминаю – говорили о том, что это очень правильно только в одном случае: если вы сделаете так, что операторы будут нести ответственность за этот перенос, все операторы. И второй момент: чтобы этот процесс был очень легким и простым.

Вот перед вами сидит человек, который пытался от одного оператора уйти к другому и допустил… я не филолог, конечно, но в слове Москва я допустил пять раз подряд ошибки. Я слово «Москва» писал неправильно. И когда я уже закипел и приехал в офис оператора и сказал: девушка, объясните, какую ошибку я совершил в этом одном слове. Вот у меня, я словарь с собой взял. Она мне сказала, что в вашем письменном заявлении есть закрывающий пробел, которого там не должно быть. Я говорю: девушка, я его писал от руки – какой закрывающий пробел? А в компьютере он есть, мы не можем перенести ваш номер.

Ну, то есть, вот такие истории, они же не контролировались, и то количество переноса, о котором рапортовали – это вообще ничто. И тот геморрой в прямом смысле, который устроили людям многим, он не стоил тех затрат, на минуточку, государственных денег. То есть, это деньги наши с вами, это деньги, которые можно было потратить на что-то другое, более ценное.

И вот это все в целом у меня каждый раз вызывает очень большое неприятие, потому что, ну, вот я знаю, что наши чиновники не приемлют критики. Когда я господину Никифорову задал прямой вопрос, вместо того чтобы на него ответить, он просто отписался от моего твиттера. Ну, как бы он был подписан. Задал вопрос – отписался. Это тоже диалог же. То есть, отвянь, ты мне не интересен. Ты житель этой страны, но ты задаешь какие-то неудобные вопросы. Зачем?

С. Вильянов:Ты непозитивный какой-то.

М. Гуревич: Не на позитиве. Но с другой стороны, например, надо отметить Госуслуги. Крайне неудобно, крайне глючно, но при этом работает.

С. Вильянов: Работает.

М. Гуревич: Я, например, заказал загранпаспорт там, слежу за штрафами на дорогах. И это действительно работает, это, в принципе, тоже идет от государства, и в этом году был определенный прогресс в этом отношении.

С. Оселедько: Да, сейчас я хотел спросить как раз про госпроекты в Рунете. Но в целом, то есть, активность государства большая. А итог какой? Что-то позитивное это все за собой принесло?

Э. Муртазин: Позитивного очень много на самом деле. То есть, если говорить…

С. Оселедько: Детям стало спокойнее все-таки?

Э. Муртазин: В интернете?

С. Оселедько: Да.

Э. Муртазин: Ой, нет, я боюсь, что нет, это борьба с ветряными мельницами.

С. Оселедько: А в чем же позитив тогда?

Э. Муртазин: А позитив в том, что у нас, знаете, вот когда говорят: чиновники, они все вот такие. Нет. Потому что чиновники бывают разными. Я могу привести пример Московской мэрии, московского Департамента информатизации в частности. По-разному можно относиться к разным вещам, которые делают, но «Активный гражданин» приложение…

С. Вильянов: Прекрасное приложение.

Э. Муртазин: Оно прекрасно работает.

С. Вильянов: Как часы.

Э. Муртазин: Оно, да, поддерживается разными людьми. Это вот хороший пример того, как сделали удобную вещь для людей, и люди, обычные люди, не вовлеченные вот в эту сферу, они понимают, что я могу выбрать, как будет выглядеть вестибюль станции метро, где я живу. Я могу проголосовать за то, какими будут каникулы в школах московских. Это хороший пример, и эти примеры надо умножать, потому что есть позитивные вещи. Wi-Fi, который запустили в метро – позитивная вещь, он на всех ветках работает…

С. Оселедько: Это как раз, смотрите, это как раз связано не с законотворчеством, да? Это связано с государственными проектами. Проектов государственных было много. Вот если взять Премию Рунета, там более 30% наград было роздано именно за государственные проекты. И причем были такие запуски-то довольно масштабные, ну, на вид, в прошлом году. Спутник, например. Спутник-то полетел?

М. Гуревич:Спутник для, меня, кстати – достаточно такой странный пример. Это вообще, мне кажется, общероссийская проблема, что мы предпочитаем нанимать больше бюджетников, в том числе и в государственном IT, нежели работать с частными национальными компаниями, в сотрудничестве с ними. То есть, в данном случае, на мой взгляд, было куда логичнее работать с Яндексом, работать с Мэйлом, то есть, взять подрядчиками общепризнанных лидеров. Мы же предпочитаем… и здесь нет большой разницы, это вот что в коммуналке, что в интернете. Мы говорим: нет, давайте лучше еще бюджетников, которые живут на государственную зарплату, которые, естественно, потом… ну, как бы, политические следствия, поддерживают работодателя, что нормально…

С. Вильянов: А не факт.

М. Гуревич:Ну, как бы что нормально – это такая некая общепринятая логика. И вот в данном случае мы прекрасно это видим, насколько это топорно и убого выглядит в итоге. Потому как уж в нашей отрасли лучше обратиться к профессионалам. Хотя ребята, которые делаютСпутник, они, безусловно, профессионалы. То есть, там есть очень много хороших разработчиков. Но не надо это делать государству.

Э. Муртазин: Изобретение велосипеда – это национальный вид спорта сегодня стал, так же, как забег по граблям.

С. Оселедько: Бог с ним тогда, с государством. Давайте в сторону таких наших китов российского и не только российского IT поговорим. Что этот год принес крупным игрокам рынка? Там, Яндексу, Гуглу, Мэйлу, Рамблеру, Эпплу, Майкрософту. О чем вот вы бы вспомнили? Условно говоря, топ-5 событий крупных игроков.

Э. Муртазин: Ну, я, пользуясь случаем, хочу передать привет Дмитрию Гришину. Мне кажется, он в нечеловеческой борьбе с собственной компанией пытается ее изменить, переломить отношение к компании. Многие сервисы, которые… ну, в частности, Облако Mail.ru, онопринципиальносделанопо-другому и отличаетсяотпочты,которая сделана исторически не очень хорошо…

С. Оселедько:Мы как раз про облака хотели вот одну из первых передач января сделать.

Э. Муртазин: Но проблема есть, она одна и та же. То есть, 14-й год, крупный российский интернет-бизнес, будь то Яндекс, будь то Мэйл, неожиданно стал заметным. Заметность означает, не просто что они играют роль, они и до этого играли очень большую роль, а то, что на них стали обращать внимание разные странные люди. В частности, когда возникли с бюджетом у государства проблемы, у Mail.ru… ну, как бы они проиграли суд о доначислении денег за продажу артефактов в игровой среде, то есть, их обложили НДС.

То есть, по сути, вот представьте себе, есть некая индустрия, российская компания, которая создает здесь рабочие места, которая содержит людей. Не где-то на Кипре или еще где-то, они содержат их в России, они зарплату платят, налоги. И играют не только россияне, играют украинцы, белорусы, казахи, из Европы люди. То есть, мы получаем деньги внутри страны. И в этот момент государство говорит: нет, мы не хотим получать эти деньги, по сути, давайте мы вас вынудим, чтобы вы уехали жить куда-то еще, то есть, вывели это. Мне кажется, это безумие, потому что нельзя так поступать с тем, что у нас работает.

Ровно так же поступают с Яндексом сегодня. Яндекс в конкурентной борьбе впервые начал проигрывать Гуглу. Это вот 14-й год.

С. Оселедько: А вот почему, кстати? Это вот интересный вопрос. Я не думаю, что это только из-за государства происходит.

Э. Муртазин:Новая команда, которая есть в Гугл, она очень адекватная, и генеральный директор крайне адекватный. И я не помню должность Дмитрия Кузнецова, бывшего вице-президента Самсунг. По-моему, директор по маркетингу. Но они привели в порядок то хозяйство, которое было. То есть, они реально взяли просто… Они ничего не делали нового, они взяли договора, которые существовали, например, с поставщиками оборудования, и сказали: ребят, вы не имеете право ставить Яндекс на первые экраны и поиск по умолчанию. У нас договор с вами.Fly, Explay, все остальные…

С. Оселедько: Вот я слышал как раз, что в первую очередь здесь Андроид косит Яндекс просто с нечеловеческой силой.

Э. Муртазин: Да, косит.

С. Оселедько: И как бы и какие здесь?..

Э. Муртазин: А выхода нет, они потеряют. То есть, какими бы гениальными ребята не были, их просто банально меньше на фоне Гугла.

С. Оселедько:Просто мы же так гордились этим всем, мы гордились тем, что в наших пенатах отечественные сервисы выигрывают борьбу с западными. Мы приводили пример Яндекса, ВКонтакте. А сейчас что, все?

Э. Муртазин: Борьба обречена, потому что…

С. Оселедько: Мы эту борьбу проиграем рано или поздно.

Э. Муртазин: Мы проиграем, если мы не начнем экспансию на глобальные рынки.

М. Гуревич:А там у нас, кстати, получается не так уж и хорошо. Вот у Мэйла есть попытки в этом году, и мы прямо их видим и фиксируем, да? У остальных, например, у Яндекса – ну, вот где этот турецкий проект, что там происходит?

Э. Муртазин: Ну, там что-то происходит, но он негромкий.

М. Гуревич: Не слышно, да. А других экспансий нету.

С. Оселедько: Ну, а как бы а ВКонтакте с Фейсбуком как себя чувствуют? Они же активно монетизировались в уходящем году.

М. Гуревич: Вот ВКонтакте в этом году, буквально через пару дней, такой некий триггер должен сработать, они заявили на RIWе, вот на Russian Interactive Week, что до конца года они уничтожают весь контрафакт видео, если вы помните. И, соответственно, это тоже такой один из итогов года, потому что новая команда ВКонтакте, все видео будет монетизироваться, все видео будет легальным. И, в целом, это конец эпохи. Если это действительно будет реализовано, если действительно в последний момент они не посчитают, что убыток будет больше, чем прибыль…

С. Вильянов: У меня дочь как смотрела фильмы в Контакте, так и смотрит до сих пор, ничего не изменилось.

М. Гуревич: Ну, во всяком случае, так было заявлено.

Э. Муртазин: Ну, заявлено было, но они реально ничего не изменили. По сути, как это была контрафактная сеть, она так и осталась, с Дуровым или без него. Они не собираются табуретку, на которой сидят, из-под себя вышибать. Потому что без контрафакта…

М. Гуревич:Но заявляют об этом.

Э. Муртазин:Ну, понятно…

С. Вильянов: И вы заявляете, как в известном анекдоте.

Э. Муртазин: Да, это как в анекдоте, я тоже про него вспомнил

С. Оселедько: Хорошо, с отечественными понятно. А западные? Майкрософт, Гугл.

С. Вильянов: У Майкрософт, по-моему, совершенно эпическое событие произошло – они пропустили одну цифру. То есть, все ждали, что будет Windows 9, а объявили Windows 10. Но это глобальное событие.

Э. Муртазин: Нет, а вот как тебе логика: Xbox360, XboxOne? Я тоже логику не понимаю.

С. Вильянов: По-моему, логика прекрасная. То есть, вот, наконец-то, наконец-то.

Э. Муртазин: Я могут сказать следующее. Что больше всего меня… все-таки в неудобную ситуацию российское государство поставило компанию Майкрософт, корпорацию Майкрософт. Потому что с Крымом же как получилось? То есть, во-первых, картографию надо менять, непонятно, где как показывать. Соломоново решение: для жителей России показывают как российскую территорию, для жителей Украины показывают как украинскую, для всех остальных – видимо, в зависимости от предпочтений.

С. Вильянов: Вообще не показывают.

Э. Муртазин: Второй момент, который меня, конечно, очень удивил. Два миллиона человек, непаханая целина, потому что там лицензионного программного обеспечения как такового не было, и одновременно с войсками туда на полуостров входили корпорации, которые продают софт, причем продают в первую очередь государству.

С. Оселедько: Вежливые маркетологи.

Э. Муртазин: Вежливые маркетологи. И вежливые маркетологи продали достаточно большое количество копий. После чего выяснилось, что торговать-то с Крымом нельзя. И вот я сейчас наблюдаю последние несколько недель, очень много заявлений, чтобы не подводить людей, просто скажу: они действительно не торгуют с Крымом. Потому что что такое лицензия? Это просто набор, там, букв и цифр. Но в Ростове-на-Дону, так получилось, что идет какой-то бешеный прирост продаж. Я правда не знаю, почему…

М. Гуревич: Компании открываются новые.

Э. Муртазин: Компании новые… Вот говорят, санкции и прочее. Там просто фонтанирует. А краснодарский дистрибьютор, который не успел, видно, доехать в Москву, он очень страдает, у него не фонтанирует. Это все вот рядом происходит как-то.

М. Гуревич: Давайте еще, кстати, не забывать, что в конце года практически все мировые гиганты в России электроники, в том числе и телефонов, существенно улучшили свои показатели.

Э. Муртазин:Резко.

М. Гуревич: Я не знаю, кто эти черные маркетологи, которые придумали идею, что надо скупать именно электронику, но идея просто гениальна. И, например, с точки зрения Smart TV, мы увидим в следующем году безумный рост. И все прекрасно поработали.

С. Оселедько: У нас двухминутная реклама, скоро вернемся.

С. Оселедько: 22 часа 35 минут, в эфире программа «Точка», в студии ее ведущий Сергей Оселедько. И с нами по-прежнему Михаил Гуревич, медиа-эксперт, директор 101 StartUp. ЭльдарМуртазин, ведущийаналитик Mobile Research Group. И СергейВильянов, главныйредакторжурнала «Мир ПК».Мы подводим итоги уходящего года. И настало время поговорить про устройства. Что нового из того, что подключается к интернету так или иначе, принес нам этот год? Что запомнилось? Что произвело наибольшее впечатление?

С. Вильянов: На меня самое большое впечатление произвел Китай в целом. Потому что Китай в лице своих лучших представителей научился делать, ну, в чем-то похуже, в чем-то пожиже, но, в целом, вот с точки зрения нормального человека, точно так же, как крупные серьезные уважаемые европейские, американские и японские компании. И вот это на самом деле удивительно. Правда, единственное, что вот с моей точки зрения несколько улучшает ситуацию и облегчает ее, потому что как только Китай сделал хорошо, он и ценник точно такой же поставил, ну, чуть-чуть дешевле. И когда человек приходит в магазин и видит реально очень хороший Huawei, но при этом который стоит как Сони, допустим, он почему-то все-таки обычно покупает….

М. Гуревич:Он вспоминает, что это Huawei.

С. Вильянов: Вспоминаем, что это Huawei, какое-то недоброе слово. Музыка не та. Все-таки Сони… И вот единственное, что пока останавливает, как мне кажется, наших уважаемых покупателей – это то, что вот неблагозвучные названия какие-то.

Э. Муртазин: Не останавливает. Ну, то есть, если смотреть… Помимо хороших брендов, есть же масс-маркет такой из производителей. И если говорить о российском рынке, уже порядка половины рынка – это продажи китайских компаний так или иначе. Fly, Explay, другие B-бренды, которые играют здесь – по сути, это названия разных китайских телефонов – Micromax –с тех же самых фабрик. И национальная принадлежность здесь не играеть большой роли, потому что они очень часто копируют друг у друга многие вещи. Вплоть до того, что крупные компании перестали чураться, там, Леново в S90 скопировала Айфон шестой, например, да?
/p>

С. Вильянов: Да, без затей.

Э. Муртазин: Huawei, Micromaxкопируют друг друга, и не очень понятно, когда ты смотришь на полки, два абсолютно одинаковых продукты, один дешевле, другой дороже, внутри одна и та же начинка, немножко разный софт. То есть, люди выбирают действительно, голосуют рублем уже. И мне кажется, итог вот 2014 года… Вообще компании и люди познаются в кризисе. Вот как говорят в поговорке, не один пуд соли съел. А вот мы видим в этот кризис, как отреагировали разные вендоры. Эппл подняла дважды цены на разные устройства. Ну, ок, когда мой ноутбук начинает стоить под 200 тысяч, я думаю, что я очень богат, элита, вот. Но я понимаю, что это не массовый рынок. Но я не очень понимаю, почему они подняли цены на приложения, например. Приложения создают…

М. Гуревич: Я, кстати, могу лайфхак рассказать. Теперь многие заходят через Гугл, который не поднял цены, покупают там эти virtual goods, то есть, эту виртуальную валюту, а потом используют, например, на своих эппл-устройствах.

Э. Муртазин: Да.

М. Гуревич: Все работает, отвечаю вам.

Э. Муртазин: Причем, что самое смешное, Гугл не поднял так цены. Но…

М. Гуревич: Вообще не поднял пока.

Э. Муртазин: Пока, да. И если будут поднимать, то не так сильно. Вот самое, наверное, ключевое, о чем стоит сказать по итогам уходящего года. Мы уже говорим не столько про устройства. Почему Китай так поднялся? Это не столько про устройства, сколько про сервис. Устройство можно быстро скопировать, сервис скопировать невозможно. Ты не можешь купить сразу сервера, ты не можешь научить людей пользоваться своей системой. Вот то, что твердили, экосистема, это действительно работает. Андроид занимает порядка 85% мирового рынка и в планшетах, и в смартфонах. И люди могут купить, там, от 50 долларов до бесконечности устройства.

И это действительно прекрасно, потому что мы начинаем жить в мире, в котором многие вещи, которые вчера казались невозможными, сегодня уже, вероятны, скажем так.Когда, ну, я еду в машине, моя мама говорит: почему ты разговариваешь со своим телефоном? Я говорю: мам, я смску набираю. То есть, мама смотрит и говорит: ну, вообще мы предполагали, что это будет, но не при нашей жизни. Это вот случилось уже, мы это воспринимаем уже как обыденность.

И второй момент, наверное, который меня лично разочаровал – вот я не знаю, ребята поддержат или нет. Я пользуюсь рядом продуктов Эппл: Айпэдом, Макбуком. 14-й год – это первый год, когда компания Эппл массово начала косячить в своем софте. Софт очень глючный. Это касается iOS, настольной операционной системы. То есть, вот как будто не Эппл писал, а Майкрософт. Вот ощущение, что…

М. Гуревич: Согласен, да.Я вот как такой мак-наци то что называется, для меня это огромное разочарование. Вот миф, вот эта легенда Эппл о том, что все работает, все надежно, в этом году просто повержена.

С. Оселедько: В этом году даже я стал пользоваться устройствами на базе Андроида. Я такого пару лет назад вообще вообразить не мог.

М. Гуревич:Главное, миф. Это даже не то что… они работоспособны, они качественны, они прекрасны. Но вот действительно вот эта сцепка экосистема, то, что создает экосистему, оно разрушено. С другой стороны, Эппл, ну, наконец-то, вышел, например, на нормальные, то что называется, лопаты, да? Смартфоны 5,5 inch. Хотя, наверное, надо было это сделать год назад. Но они не готовы. То есть, до смешного. Я тремя клавиатурами пользуюсь. А когда я переходил с прошлого устройства на новое, у меня осталась одна клавиатура, стандартная, которая там была. Она была ивритская. И, соответственно, они предложили ввести пароль к iCloudна иврите, потому что остальные, английская и русская раскладки, они были кастомные, и их система не понимает. То есть, на самом деле Стив Джобс выполнял роль вот такого глобального ОТК, да? И его нету.

Еще один момент, который тоже принес разочарование. Наверное, это не такое массовое разочарование, но для меня лично очень важно. Я очень надеялся на Google Glass. И то, что в этом году по факту мы видим, что проекткак-то, в общем, особо не сработал, и то, что вот ожидаемого прорыва не случилось, для меня это тоже так вот грустненько. Будущее было так близко.

С. Вильянов: А мог ли он случиться?

Э. Муртазин: Не мог, мне кажется.

М. Гуревич: Во всяком случае, как бы ожидалось. То есть, во всяком случае, были достаточно мощные ожидания.

С. Вильянов: А мне кажется, это вообще проблема современной этойстартаповской истории, что когда люди что-то задумывают, у них не стоит задача реальности мечты. Мечта должна быть красивой. То есть, например, можно ли сделать сейчас для каждого из нас индивидуальный реактивный ранец? Чтобы мы вот встали отсюда и полетели домой. Можно? Можно. Но нельзя. Вот массово нельзя. То есть, это будет либо очень дорого, либо ноги есть шанс…

М. Гуревич: Здесь это, насколько понимаю…

С. Вильянов: Та же история с Google Glass.

М. Гуревич: Я так понимаю, что здесь какие-то… в общем, недостаточно отраслей экономики, которые бы нашли для себя применение для этого инструмента.

С. Вильянов:Да они банально неудобные, аккумулятор надо в кармане носить.

М. Гуревич: Ну, для меня это разочарование.

Э. Муртазин:Это эксперимент. Вообще Миша заметил очень хорошую тенденцию. Она была в 13-м году, в 14-м, в медиа она проявилась в полной мере. Мы очень восторженно относимся к какому-то событию. И когда ты читаешь, вот произошло событие, неважно, Google Glassверсии 2, или первыйGoogle Glass. И возникает ощущение внутреннее, что это та вещь, которую все ждали, и без нее жизнь невозможна в принципе. Как мы жили без нее? 2-3 дня вот эта истерика нагнетается. Через неделю про это устройство вообще никто не вспоминает.

М. Гуревич: Абсолютно.

Э. Муртазин: И вот этот стиль жизни, он как бы не позволяет сортировать очень часто вещи по значимости. Потому что в медиа это уже технология: накачать истерику, снять сливки – и дальше идти к следующей истерике.

М. Гуревич:Да здесь же и сливок они не сняли. Потому что…

С. Вильянов: Медиа сняли.

Э. Муртазин: Медиа сняли.

С. Вильянов:Мне всегда казалось, что журналисты – это некий фильтр. А сейчас журналисты – это труба, причем…

Э. Муртазин:Да, труба, причем такая, сточная зачастую.

С. Оселедько:Ну, отлично, с очками не сложилось. А может, с часами? Ведь в этом году так все обсуждали и от Гугла, вот этот Google Wear, и Эппл ближе ко второй половине года показали свои часы.

М. Гуревич: Анонсировали.

С. Оселедько: Анонсировали.

С. Вильянов: Часы еще в прошлом году были.

Э. Муртазин: Я могу сказать вот как пользователь, наверное, всех часов, электронных, и умных, и разных. У меня были одни из первых часов ЙоргаХайзека электронные. Дорого, богато, красиво, циферблат красивый, выглядит как китайская какая-то требуха полностью, непонятно, что они дорогие. Но люди, кто знает, реагируют. Я проходил в них, наверное. 3 или 4 месяца, пока в какой-то момент не понял простую вещь: а зачем? То есть, зачем мне это нужно, если есть часы, в которых не надо объяснять людям, что это такое, почему я по ним стучу? То же самое в любых часах не на е-инковском экране. Там не горит экран постоянно, и это самая большая проблема, она чисто бытовая. Она бытовая, потому что часы, они должны показывать время…

С. Вильянов: Или он горит, но тогда они садятся…

Э. Муртазин: … два часа работают.

М. Гуревич:Это вообще проблема интернета и вещей, который в 2014 активно развивался, что мы можем подключить любое устройство к интернету. Кружку можем подключить, ручку. Мы только не знаем, что пользователи хотят от этого подключения. И вот когда удается донести до пользователей и узнать, что именно они хотят, тогда это срабатывает. С часами действительно пока ситуация погранична.

С. Оселедько: То есть, не полетят?

Э. Муртазин:Они будут продаваться

С. Вильянов:Нет, мне очень нравится, когда мои часы оказывают сообщения какие-то, то, се…

Э. Муртазин: А зачем?

М. Гуревич:Те, кто бегает, фитнес, например, им полезно.

С. Вильянов: Но когда их надо заряжать каждый вечер, они даже до вечера не доживает…

Э. Муртазин: Но это не часы, это скорее отдельные фитнес-трекеры, они разные бывают.

М. Гуревич: То есть, вот набор должен быть услуг.Когда вот превысит этот набор какое-то пороговое значение, тогда действительно всем понадобится. А пока мы смотрим, говорим… ну, вот я часы не ношу, я думаю: надо будет купить эппл-часы, Apple Watch. А зачем? Наверное, надо, но только непонятно, зачем.

Э. Муртазин: Просто попробовать, игрушка.

М. Гуревич: Ну, то есть, я понятно, что куплю, но непонятно, зачем.

С. Вильянов:Ну, есть же лишние 500 долларов, это нормально, надо попробовать.

М. Гуревич: Знание – сила.

С. Оселедько: Ок. А, скажем, Йотафон?

(смех)

С. Вильянов: Я просто сейчас сижу в кресле, в котором неделю назад сидел Влад Мартынов, я специально занял это место…

Э. Муртазин: Ты через пятую точку впитываешь…

С. Вильянов: Сейчас у нас канал образовался, да.

М. Гуревич:Поступает второй Йотафон или первый?

С. Вильянов: Третий уже, уже про третий… просто недавно вот Известия спросили у Влада про второй Йотафон, там какие-то недостатки. Он сказал: давайте я вам лучше про третий расскажу. Вот. Мне кажется, что это прекрасно, что этот Йотафон есть.

М. Гуревич: Этот.

С. Вильянов: Второй Йотафон. Здорово, что мы так много о нем говорим. Но давайте подождем третий.

М. Гуревич:Слушайте, Эппл –15% от рынка, мы много говорим. АЙотафон, он просто невидим.

Э. Муртазин:Там нет продаж как таковых. Мне чем нравится проект Йота откровенно? Убираем коммерческую составляющую вообще, считаем, что живем в безвоздушном пространстве. Ребята собрались, придумали идею, реализовали, смогли реализовать, что для России трудно. Потому что часто у нас завершается каким-то пластиковым обмылком, на котором ничего нельзя нажать.

М. Гуревич: Е?мобиль.

Э. Муртазин: Е?мобиль, да. Тут можно нажать, тут даже вроде как это не полноразмерный макет, а коммерческий продукт, который за безумные деньги продается в магазинах. Никто не покупает – это другой вопрос. Ну, там, мало кто покупает. Но попробовали, сделали. Вот сейчас основная задача для YotaDevices, она очень сложная и очень простая одновременно: сохранить тот продукт, который есть, и снизить в два раза стоимость. Возможно, она невыполнима в наших условиях, но если они это сделают, продукт имеет какие-то шансы.

С. Оселедько: Отлично. У нас очередной двухминутный рекламный блок, и скоро вернемся.

С. Оселедько: И снова в эфире программа «Точка», в студии ее ведущий Сергей Оселедько. И мы по-прежнему с Михаилом Гуревичем, Эльдаром Муртазиным и Сергеем Вильяновым подводим итоги уходящего года. Поговорили мы про государство, про корпорации, про устройства. Буквально пару слов, как вы оцениваете уходящий год для средств массовой информации. Мне кажется, это была та территория, которую больше всего лихорадило. Мы наблюдали закрытие РИА Новостей, мы наблюдали атаку на Дождь, мы наблюдали смену руководства во многих авторитетных СМИ, типа Ленты.ру, и так далее.

М. Гуревич: Ну, в первую очередь вообще два момента, которые влияют на медиа в этом году. Первый – действительно атака государства, которая, как мне кажется, случилась раньше времени. Потому как вообще ситуация на рынке медиа-рекламы к концу года сложилась такая, что многие бы закрылись в следующем году без всякой атаки, потому как никто цены не поднимает, а большинство СМИ живут исключительно на доходы от рекламы, которых больше не предвидится в рублевом эквиваленте.

Ну, а так, безусловно, мы видим, опять же, благодаря государству, создание каких-то совершенно новых медиа. Потому как Дождь, вещающий из квартир – это не только медиа, но и арт-объект, тут трудно не согласиться. И в этом отношении, это как у евреев, всякие запреты движут, для того чтобы как бы создавались какие-то пути обхода. Такое впечатление, что государство действительно хочет, чтобы медиа у нас было все более и более креативным. Более мобильным, как в случае с Лентой, где группа сотрудников переехали в Латвию и делают Медузу. Более вот креативным, как в случае с Дождем. Ну, и так далее. Таких примеров на самом деле масса.

Кроме того, опять же, есть давление на многие СМИ, то есть, не размещается реклама крупных, не размещается на них реклама крупных корпораций – соответственно, нужно вводитькакие-то платные услуги. И многие идут по этому пути. Например, тот же Слон – в принципе, цифры не гигантские, но уже такие какие-то чувствительные. Так что, благодаря государству креатив развивается.

С. Оселедько: А какие темы из тех, которые были в уходящем году вообще в медиа, в социальных медиа, больше всего повлияли вот на картину, на восприятие?

Э. Муртазин: Ну, мне кажется, основная тема уходящего года – это Украина, безусловно. И деление, к сожалению, в интернете, деление «свой – чужой», оно стало совершенно немыслимым. Ну, еще несколько лет назад предположить, что будет доходить до ругани, когда хорошо знакомые, не чужие, не незнакомые люди, они занимают диаметрально противоположные позиции, иногда даже внутри семьи, там, одна половина живет в Киеве, другая – в Москве или еще где-то.

И медиа, конечно, очень сильно постарались, потому что, с одной стороны, вбили клин. С другой стороны, я, наверное, в какой-то мере благодарен тому, что если говорить про российские медиа, не целиком все медиа, а ряд из них, наверное, нет того, что происходит на Украине. Потому что я специально смотрю украинские телеканалы, на украинском языке, я читаю, что пишут в интернете на разных ресурсах, как проправительственных, так и оппозиционных – ну, это какой-то шабаш. Ну, то есть, это шабаш с точки зрения журналистики, медиа, это уже… То есть, если в России, я считаю, что давно грань вот в большинстве случаев перешли, то там это уже… ну, это просто пропаганда в чистом виде. И сегодня та пропаганда… почему я против этого? Та пропаганда оправдывает то, что государство пытается сделать здесь. Они показывают: вот смотрите, вон там вот так – значит, мы должны тоже усилиться. И это порочная логика. Логика порочная.

Я с Мишей соглашусь в том, что есть позитивный момент. То есть, вот атака… я бы не сказал, что это государство единым фронтом. Закрыть там тот же Дождь можно достаточно легко. Создают условия, для того чтобы мы получили другие, принципиально другие медиа. Чего далеко ходить? Эхо Москвы и Лесин. Вот ровно та же самая история. То есть, сегодня мы имеем возможность как общество сказать, что мы об этом думаем. И эту возможность надо не упустить. Потому что если мы ее упустим, то завтра может быть хуже для всех нас, вне зависимости от политических взглядов.

С. Оселедько: Хорошо, а чтокроме Украины?

М. Гуревич: Украина не только с точки зрения вот этого раздрая… Хотя помните, как мы говорили: какой же конфликт между людьми в 11-м году! Да это цветочки по сравнению с тем, что происходит сегодня. Но когда мы говорили о той же компании Яндекс, которая должна проводить экспансию, и вроде Украина – естественный рынок. Да какой украинский рынок она получит? Никакой, потому что действительно это влияет. 20% аудитории российский ресурсов – это украинская аудитория. Мы ее теряем, во многих сегментах. Не везде, в сервисных меньше, но так, где есть UGC, то есть, контент, который пользователями совершается, просто вот сходит на нет. Потому как 80% банально задавливают оставшиеся 20%.

С. Оселедько: Хорошо, а как бы кризис? Там, не знаю, Олимпиада, «Розетта»?

Э. Муртазин: Олимпиада была интересным событием, но, к сожалению, Олимпиаду затмили последующие все вещи. То есть, Олимпиада очень быстро… Эффект, на который рассчитывало государство, то есть, по тому, как готовились, как проводили, он был долгосрочным. Но все, что происходило потом, просто все это перечеркнуло, поэтому забылось очень быстро.

С. Оселедько: Улучшившийся было имидж очень быстро…

С. Вильянов: Дело даже не в имидже, я думаю, а в каком-то ощущении от своей страны. Вот Олимпиада сделала что-то очень такое волшебное, что люди реально стали как-то вот к своей стране с какой-то симпатией относиться, вот с теплом каким-то. Что-то такое произошло. А потом…

М. Гуревич:Что мы можем качественно представить себя, действительно, это ощущение, которое просто на следующий день пропало.

С. Оселедько: Коллеги, у нас осталась буквально одна минута. Давай коротко, назовите по одному событию, которое мы сегодня не назвали, но которое вы считаете знаковым.

М. Гуревич: Можно два быстро? Ice Bucket Challenge, обливание – потрясающая акция, там миллионы долларов на благотворительность. И, конечно, IPOAlibaba. Когда интернет-компания оценивается в 200 миллиардов долларов, больше, это круто.

С. Оселедько: Вообще рекорд.

М. Гуревич: Это вообще рекорд. Более того, это не совсем компания Alibaba. Круто очень.

С. Оселедько: Эльдар.

Э. Муртазин: Я, наверное, коротко скажу о следующем. Глобальное событие. Впервые, наверное, в 14-м году, это было связано не только с Олимпиадой, возникло ощущение у обычных людей, вот в сети, не в сети, на улицах региональных городов, в Москве, ощущение патриотизма, то есть, того, что делаем что-то правильное, есть вот какой-то путь, есть какая-то идея. В чем эта идея заключается – никто не знает, но вот это такое, оно существует.

С. Оселедько: Сергей.

С. Вильянов: Меня огорчает состояние турбулентности, которое преследовало, информационной турбулентности, которое преследовало нас весь этот год в информационном пространстве.

С. Оселедько: Спасибо. Это была программа «Точка», в студии был ее ведущий Сергей Оселедько, и с нами был Михаил Гуревич, Эльдар Муртазин, Сергей Вильянов. Всем спасибо, до встречи в новом году.