Разбирал старые документы и наткнулся на красноармейскую книжку своего прадеда. Информация из нее так… удивила, что решил написать отдельный пост.

Сразу скажу, что прадеда не застал, и о нем мне никто ничего  в детстве не рассказывал. Только фотографию видел, и всё. Но еще лет 15 назад, ища в интернетах однофамильцев, я наткнулся на упоминание прадеда. И не где-нибудь, а в книге памяти Астраханской области. Там он числится, как жертва политического террора.

В июне 1918 года прадед Борис был осужден, как участник вооруженного восстания верхов астраханского казачества против Советской власти в январе 1918 года. Насчет казачества, я, честно говоря, не очень понял — не был он никаким казаком. Ему тогда было 17 лет и он работал бондарем (проще говоря, изготовителем бочек) в мастерской своего отца. Но Астраханскому губернскому народно-революционному трибуналу, похоже, было виднее. Интересно, что мой прапрадед, отец прадеда, тоже проходил по этому процессу, но его отпустили за недостаточностью улик. А прадеду вынесли приговор. И расстреляли.

Ну, не совсем расстреляли, на самом деле. Дали год и восемь месяцев тюрьмы. Реабилитировали прадеда в 1994 году, а тогда, отсидев, он продолжал нормально жить. Никто его не трогал, не ущемлял. Судя по документам, работал в промышленности и торговле, был материально-ответственным лицом.

В сентябре 1941 года прадеда призвали в армию в звании младшего лейтенанта. Воевал он мало, и в июле 1942 года под Сталинградом попал в плен. Обстоятельства этого никто из родственников не знал. Сам прадед, судя по всему, тоже не распространялся. Как там было, что — не расскажу. Но освободили прадеда только в марте 1945 года. Разумеется, его тут же поместили в фильтрационный лагерь НКВД на проверку. И расстреляли.

Не, ну не совсем расстреляли. Я нашел справку, что уже в октябре 1945-го прадед работал в 5-й автоколонне главного управления шоссейных дорог НКВД СССР начальником эксплуатации. В 1946 году его демобилизовали. И до пенсии он продолжал работать, как работал до войны. Семью не репрессировали. Наоборот, выделили отдельную квартиру. Сыну, моему деду, грехи отца не помешали вступить в партию.

Разумеется, я далек от мысли, что то время было вегетарианским. Да, действительно, происходило разное, включая самое нехорошее.

Но вот история конкретного человека, включающая и антисоветские выступления, и плен.  И ничего. Дожил до преклонного возраста, отработав своё.

И мне хочется задать вопрос. Если исключить ужасные и точно имевшие место быть накладки, не было ли за действиями репрессированных граждан каких-то серьезных грехов? Чего-то такого, за что действительно стоило наказывать?